Перелом в восприятии жизни произошел у писателя в дни немецкой оккупации Греции. Тогда, находясь на острове Эгина, он задумывает роман о последних днях Иисуса и его подлинном искушении накануне распятия. И это кажется естественным для человека, переживающего нацистский апокалипсис. Роман «Последнее искушение Иисуса Христа» вышел в 1951 году в семи странах Европы. Но не в Греции. На родине автор подвергается травле, и только вмешательство королевской семьи остановило волну нападок в прессе.
Объединение греческих писателей выдвинуло Казандзакиса на Нобелевскую премию по литературе. В 1957 году в голосовании с разницей в один голос его обогнал Альбер Камю, который даже признался, что Казандзакис заслужил чести «в сто раз больше», чем он.
3
Вообще, это странное навязчивое желание переписать Евангелие ведет в очень «темный лес». Греческий автор ищет так называемые искушения Христа, некую альтернативную реальность для своих теологических предположений.
Позднее в одном из писем от 27 ноября 1952 года Казандзакис признается: «…в Голландии я имел интересные дискуссии с пасторами относительно теологической стороны произведения, — многие возмущены тем, что Христос имел искушения. Но работая над этой книгой, я чувствовал то, что чувствовал Христос, сам становился Христом и положительно знал, что великие и весьма заманчивые искушения, зачастую закономерные искушения приходили к нему, препятствуя в пути на Голгофу. Но откуда знать про то богословам?»
Тем интереснее для нас, как Казандзакис решал сцену встречи Пилата с Христом.
«Под окнами Башни раздались громкие крики. Пилат нагнулся и увидел, что двор наполнился еврейским сбродом, разъяренная толпа переполнила портики и террасы Храма. В руках у всех были палицы и пращи, с гиканьем и свистом люди толкали и пинали Иисуса, а римские солдаты охраняли его, подталкивая к огромным воротам Башни. Пилат вошел внутрь, уселся на украшенном массивной резьбой кресле, ворота распахнулись, и два мавра исполинского роста втолкнули Иисуса. Одежды его были разорваны в клочья, лицо все в крови, но голова была высоко поднята, а глаза сияли каким-то безмятежным, отрешенным от мира светом.
Пилат улыбнулся.
— Вот ты снова передо мною, Иисус Назорей, царь иудеев. Говорят, тебя хотят умертвить.
Иисус глянул через окно на небо. Мысли его витали где-то далеко от тела. Он молчал.
Пилат разозлился и крикнул:
— Оставь небо в покое, смотри на меня! Или ты не знаешь, что в моей власти освободить тебя или отправить на крест?!
— Ты не имеешь надо мной власти. Один только Бог имеет, — спокойно ответил Иисус.