Согласно трем евангелиям, он помогал Христу нести крест для распятия.
(«И заставили проходящего некоего Киринеянина Симона, отца Александрова и Руфова, идущего с поля, нести крест Его» (Мк. 15:21).
Сегодня оссуарий одного из героев многочисленных картин «Несение креста» хранится в архиве Иерусалимского университета. В этом же оссуарии захоронен и его сын — Александр.
И снова в ноябре, но 1990 года в Иерусалиме была обнаружена семейная крипта с четырьмя камерами. В одной из них были найдены останки Каиафы, которого римский историк Иосиф Флавий называет Иосифом Каиафой (Древн. ХVIII, II, 2): «Иосиф, который Каиафа», и 18.95: «первосвященник Иосиф, называемый Каиафой». Евангелия и Деяния называют первосвященника Каиафой, не упоминая имени Иосиф (Мф 26:3, 57, Лк 3:2, Ин. 11:49; 18:13, 14, 24, 28, Деян. 4:6).
Это уже был и персонаж не только Евангелия, но и романа Булгакова. Сегодня важный артефакт — оссуарий Каиафы также представлен в постоянной экспозиции музея Израиля в Иерусалиме. Эти важные приметы эпохи Христа и подтверждения его историчности уже стали частью научного исследования и обсуждения. Но в общем смысле они подтверждают и слова Нового Завета.
Волей-неволей возникал и вопрос об одном из главных вершителей действия романа — прокураторе Понтии Пилате. И был ли вообще этот Пилат? Кто он? Ведь вполне возможно, что некоторые сомнения Берлиоза были небеспочвенны?
5
Был ли, не был Пилат историческим персонажем, вопрос важный. Но не менее важно, был ли у него прототип из прошлого или современного Булгакову мира?
Такой человек в жизни Булгакова был — это начальник 5-го отделения Секретного отдела ОГПУ Семен Григорьевич Гендин. Его подразделение в буквальном смысле занималось инакомыслием. Пятое отделение вело борьбу с правыми партиями и антисоветски настроенной интеллигенцией. «Прокуратор» Гендин был человек непростой, весьма близкий к Борису Гудзю, парторгу Центрального аппарата ОГПУ, а затем и НКВД.
За Булгаковым была установлена слежка оперативников, определяющих круг общения Булгакова, «раскручивающих» его знакомых на сплетни, слухи, домыслы о нем. Посещения писателем различных квартир, где происходили литературные чтения и обсуждения, описывались секретными сотрудниками из среды богемы. Они-то и отметили чтение Булгаковым повести «Собачье сердце», которая и была расценена как произведение, направленное против советской власти. В общем-то справедливо. Булгаков, несмотря на работу в госучреждениях, другом советской власти себя не считал. Поэтому едкое и злое произведение о пересадке желез собаки человеку стало причиной особой формы давления на писателя.