С купелью — иорданью храма Христа Спасителя — была связана и зимняя церемония водосвятия на праздник Крещения, когда по традиции, как и у прорубей многих рек России, здесь устанавливался ледяной крест.
Эти мотивы и являются побуждающими для Бездомного, который видит в крещении единственную возможность защиты от чар Воланда.
В IV веке один из отцов церкви Кирилл Иерусалимский писал: «Начало мира — вода, и начало Евангелия — Иордан. От воды воссиял свет чувственный, ибо Дух Божий носился верхý воды и повелел из тьмы воссиять свету. От Иордана воссиял свет святого Евангелия, ибо, как пишет святой евангелист, „с того времени“, то есть со времени Крещения, Иисус начал проповедовать и говорить: „Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное“» (Матф. 4:17).
То есть поступки Бездомного кажутся атеистам безумием, а в действительности он совершает акт публичного крещения и принятия христианства и святого Евангелия по примеру древних жителей Москвы. Существование этой самой купели-иордани — еще одно указание на время, в прокрустово ложе которого Булгаков стремился уложить свой роман.
Дело в том, что 5 декабря 1931 года были произведены два взрыва, положившие начало сносу храма Христа Спасителя. В следующем году была засыпана и купель-амфитеатр. Она, в отличие от храма, сохранилась, но сегодня, видимо, находится в толще грунта под шоссе Пречистенской набережной и опорами моста «Патриарх».
Свечка и иконка, почему-то оставленные похитителем вещей Бездомного, — это намек на то, что Иван возвращается в лоно церкви.
С запада Чертолье-Волхонка замыкалась стоявшей по черте современных бульваров стеной Белого города. Там находились и ворота, также называвшиеся Чертольскими. Царь Алексей Михайлович, видимо, опасаясь козней дьявола, в 1658 году специальным указом переименовал и улицу, и ворота, и дорогу из Кремля в Новодевичий монастырь, куда часто ездил на службу, в Пречистенские, так как молился там Пречистой Деве Марии.
4
То, что произошло с Бездомным у Патриарших прудов и у иордани на реке, напоминает случай откровенной демономании, которая начинается с навязчивого преследования Воланда, а затем завершается водворением поэта в психиатрическую больницу.
Подобного рода события случались в Средние века. И об одном из них в 1923 году написал в своем исследовании «Случай демонологического невроза в XVII столетии» Зигмунд Фрейд. Это история Кристофа Хайцмана. Небогатый художник, потеряв одного из родителей, в 1668 году продал, как он считал, свою душу дьяволу, чтобы быть его сыном в течение девяти лет; после того времени, по условиям сделки душа и тело Хайцмана должны были принадлежать дьяволу. И вот 9 августа 1677 года наступил момент обещанной расплаты — в этот день Хайцмана охватили «некие необычные конвульсии». Художника доставили в полицию, где он сделал чистосердечное признание: девять лет назад, опасаясь приближения Судного дня, он продал себя Сатане. Пытаясь побороть чары дьявола, Хайцман упрашивает полицию отправить его к близлежащим святым мощам в Мариацелль. 5 сентября там он проходит обряд экзорцизма, продолжавшийся три дня и три ночи. В этот самый момент Xайцман видит, как святая Дева Мария восторжествовала над дьяволом и вырвала у него тот самый договор, который он написал «кровью, взятой из ладони правой руки». В договоре было сказано: «Я, Кристоф Хайцман, отдаю себя Сатане, чтобы быть его собственным кровным сыном и принадлежать ему как телом, так и душой в течение девяти лет». Вырвавшись из рук дьявола, художник отправляется в Вену к своей замужней сестре. Но уже к маю 1678 года он вернулся в Мариацелль, где святая Дева возвращает ему другой договор, подписанный чернилами, который Xайцман увидел лежащим на ступенях алтаря, порванный на четыре части. После этого события Xайцман вступил в монастырь госпитальеров, и, хотя его одолевали дьяволы, он вел набожный образ жизни до самой смерти, последовавшей 14 марта 1700 года в Нейштадте, в Баварии.