– Ты хочешь золота? – заискивающе спрашивает он. – Я покажу тебе, где живет Гюннар Арнасон. У него есть золото, много. И драгоценный красный камень с кулак размером.
– Красный камень? – Меня это вовсе не интересует, но хочется понять, действительно ли Оддюр не только негодяй, но еще и лжец.
– И огромный. Я тебе помогу. Гюннар – болван, он меня и не заподозрит.
Я медленно наклоняюсь к нему, и лицо мое оказывается совсем близко от его лица. Его глаза по-прежнему полны страха, но теперь в них мелькает еще и надежда. И алчная хитрость. Голову даю на отсечение, никакого камня не существует. Если я сейчас развяжу Оддюра, он тут же прирежет меня и украдет мой кошелек.
– Стало быть, ты не только совратитель, но вдобавок лжец и вор?
Оддюр сводит брови и всматривается в меня.
– Да я… я тебя знаю. Кто…
– Не помнишь меня, Оддюр?
На его лице отражается ужас, и он пытается скрыть его, торопливо воскликнув:
– Йоун! Дорогой мой родич! – И заливается очень громким хохотом. – Да ты весь в грязи и совсем одичал. Славную ты придумал шутку. Но веревка режет мне руки. Я не смогу принести тебе эля, ежели у меня пальцы онемеют.
Я наклоняюсь ближе и рычу:
– Я пришел за Анной.
– За Анной? Она… – Глаза его бегают по сторонам. Лоб блестит от пота. – Я не знаю, где она. – И тут же прибавляет, но поздно: – Ходили слухи, будто она летом померла и ты ее схоронил.
– Ты знаешь, что это неправда.
Он облизывает губы.
– Неправда? Значит, она жива? – Он косится на нож. – Ты злишься. Коли ты не можешь уследить за собственной женой, Йоун, нечего срываться на мне.
– Она пришла в Стиккисхоульмюр. – Я слежу за его лицом. – Несколько недель тому назад. – Я делаю паузу. – Не интересно ли тебе узнать, где она пропадала?
Он сжимает кулаки, но ничего не отвечает.
– Так вот, она была в Тингведлире, – злобно чеканю я, вглядываясь в него. – Все это время я думал, что она мертва. Но она укрылась здесь. В твоем доме.
Он смотрит ошеломленно.
– Вовсе нет! Я не видал ее с самой вашей свадьбы. – Врет он складно, и весь вид его изображает оскорбленную невинность. – Поверь мне, Йоун.
– Лжешь! – Я приставляю нож к его горлу, надавливаю, и стучащий молоточками пульс через лезвие передается моей руке. – Господу противны лжецы, Оддюр. Хочешь умереть, прибавив еще и обман к списку твоих злодеяний?
Глаза его блуждают, он прерывисто дышит.
– Клянусь, я не видал ее. – Он сглатывает. – Убери нож… мне больно.
Я надавливаю сильнее.
– Кто отец ребенка?
Он растерянно моргает, и я еще сильнее вжимаю нож в его горло. Лезвие пропарывает кожу, и по металлу стекает капля крови.