Роуса снимает с hloðir последнюю буханку и садится за вязание. За дверью раздаются шаги. Она ожидает увидеть Йоуна или Катрин, но это снова Паудль.
– Я уже закончила, – говорит Роуса прежде, чем он откроет рот. Она думает, что он уйдет, но он остается стоять в дверях. – В чем дело?
– Не надо. – Он подходит ближе и останавливается перед ней.
Она вскидывает подбородок.
– Уходи. – Воздух между ними искрится. Он берет ее за руку и притягивает к себе; они оказываются так близко, что она видит только его глаза. – Я… – Она отталкивает его. – Пожалуйста…
Он выпускает ее и трет лицо.
– Я помню, когда я понял это впервые. – Голос его осекается. – Когда я убедился… что люблю тебя.
У нее пересыхает во рту. Нужно остановить его. Если кто-нибудь услышит эти слова, оба они поплатятся жизнью.
Паудль гладит ее по щеке. Она вздрагивает, но не отстраняется – она не в силах отстраниться.
– Нам было по двенадцать, – шепчет он.
Двенадцать? Он любит ее с тех самых пор? Но, взглянув на него, она понимает, что всегда это знала. Он играет прядью ее волос.
– Это было тем летом, когда я еще не начал помогать пабби крыть крыши, – говорит он. – А ты должна была сидеть дома с отцом. Помнишь?
Она кивает и закрывает глаза. Это лето они провели на улице, под зорким солнцем, описывающим круг в вышине. Свет без конца, бездонная небесная синева. Паудль. Плаванье. Черника на болоте. Он тайком положил несколько ягод в карманы Роусы, стиснул ее в объятиях, и ягоды расплюснулись лиловыми пятнами.
Они играли, будто она истекает кровью.
Нам казалось, это смешно – воображать, что меня ударили ножом, думает Роуса с горькой иронией.
– Это было прекрасно, – шепчет она. Его лицо снова оказывается близко. Его улыбка, тепло, щетина на подбородке. Кожу ее покалывает, и все тело наполняется гулом, точно морские раковины, которые время от времени выносит на берег. На первый взгляд они кажутся пустыми, но стоит поднести их к уху, и эхо стучащей в висках крови заставит их запеть.
Он теребит прядь ее волос.
– Помнишь, как описывается в «Саге о людях из Лососьей долины» Гудрун, дочь Освивра? «Среди женщин, выросших в Исландии, она была первой по красоте и уму»[19]. Но на самом деле все не так. Это ты.
– Что я?
– Самая красивая женщина в Исландии.
– Насмехаться жестоко.
Лицо его серьезно.
– А ума в тебе вдвое больше, чем красоты.
Она отворачивается.
– Вовсе нет. А ты льстец.
– Я говорю правду. – Он снова склоняется к ней.
Она делает шаг назад.
– Я… – Кто? Замужняя женщина? Обманщица? Убийца? Внутри у нее все сжимается, когда она вспоминает кровь Анны. Целые лужи крови. – Я не могу…