– После дождя начнется оттепель. Я пойду чинить разрушенные дома.
Роуса садится.
– Но это невозможно. Твоя рана… и…
– Как еще мне заслужить доверие людей? Я пока что их bóndi, Роуса.
– Они ждут, что ты станешь горевать по Анне. – Как он не понимает? Если он пойдет чинить дома на следующий же день после того, как в море нашли труп его жены с распоротым животом, люди сочтут его бесчувственным. Хуже того, они могут даже подумать, что он знал о смерти Анны. Подозрения падут на него самого и близких ему людей, и он укажет на Роусу. – Нельзя тебе к ним идти.
Йоун морщится, но тут в baðstofa с мрачным видом входит Пьетюр.
– Эйидль дважды проезжал мимо хлева и успел поговорить с сельчанами.
– Значит, уже сочиняет небылицы о гибели Анны.
– Нет, не об этом. Он называет тебя прелюбодеем.
– И хочет, чтобы меня казнили в Тингведлире? Как же он предсказуем.
– Не только предсказуем, но еще и назойлив, как приставший к подошве кусок дерьма. Он заявил, что дом и подворье нужно осмотреть, чтобы отыскать доказательства твоей лжи. – Пьетюр кашляет. – У землянки они тоже останавливались.
Глаза Йоуна расширяются, а Роуса ахает.
– Они не…
– Она заперта, – говорит Пьетюр. – И все же…
Перед глазами Роусы встает жуткая сцена: пропитавшаяся кровью кровать, запятнанный пол.
– Я там приберусь. – У нее все скручивается внутри от одного воспоминания о густом металлическом запахе, но, если кто-нибудь обнаружит кровь, это станет свидетельством ее преступления.
Йоун хмурится.
– Это не женская работа.
Она вздергивает подбородок.
– Ты же хотел, чтобы твоя жена скребла полы и подметала.
Йоун вздыхает. На миг Роусу охватывает жалость. Быть может, и он раздавлен страхом и чувством вины. Но тут он переводит глаза на Пьетюра, и ее снова охватывает подозрение, что муж отправит ее на костер, лишь бы спасти свою шкуру.
Йоун надавливает пальцами на веки.
– Если дождь продлится долго, мы сможем ее похоронить.
Роуса кивает.
– Может быть, когда ее… после похорон толки стихнут? – Ей уже представляется пламя, лижущее ее ноги. Она смотрит на мужа.
Йоун напряженно улыбается.
– Люди здесь все равно что стервятники. Эта история послужит им пищей на долгие годы.
И вот Роуса смотрит с порога, как Пьетюр, Катрин и Паудль спускаются по склону.
Йоун стоит подле нее. Она чувствует на себе его взгляд и замирает.
– Ты умница, Роуса, – наконец говорит он. – Ни слова не проронила.
– А ты… Ты ничего не скажешь?
Его лицо мрачно. Она выдыхает и задерживает дыхание.
Он подходит ближе и мягко обхватывает ее запястье. Рука ее холодна и бледна. Роуса думает об Анне и содрогается.