– Там, куда мы едем, еще красивее, – пообещал Мафуз молодой жене. – И да, я ошибся. Мы у моря. – Он знал: она хотела об этом спросить, но сдержалась. Жена уставилась на стол, но в глазах промелькнула затаенная радость.
Напротив сидела пара: англичане, «белые люди». Было похоже, что они едут к морю не впервые. Сидят очень прямо: он читает газету, она – книгу в мягкой обложке. Худые и неприметные, с седыми волосами, одинаково торчащими надо лбом. Постепенно из семейной пары они превратились в близнецов. Та самая разновидность англичан, которой Мафуз старался не бояться: хозяева этой земли. «Наверное, сели в Эксетере», – подумал он. Муж взглянул на Мафуза и его жену и стал тщательно сверяться с билетами. Его супруга не смотрела на них настолько старательно, что это стало заметно. Мафуз не видел ни одной причины быть с ними недружелюбным.
– Какой прекрасный вид, – веско, с улыбкой произнес Мафуз, слегка подавшись в проход.
– В самом деле… – сказал мужчина, опуская газету и коротко, кисло улыбнувшись, обнажив длинные желтые зубы. Его супруга не подавала признаков того, что услышала эти слова: лишь внимательнее уставилась на страницу и крепче вцепилась в книгу.
– Здесь чудесные места, – продолжал Мафуз. – И море. Какое же оно красивое!
– Рад, что вам понравилось, – ответил мужчина тоном, ясно дававшим понять: больше он не скажет ни слова, – и снова прикрылся газетой. Мафуз попытался – и получил тот же ответ, что от многих других англичан. Обернувшись, он улыбнулся молодой жене, а она ласково коснулась его руки своей, в черной шелковой перчатке. Ее глаза сияли так, точно ничего не случилось и она совсем не заметила, что их игнорируют. Или уже привыкла к подобному отношению и совершенно не переживала. Пожилому англичанину и его молчаливой, внушающей страх супруге была протянута рука дружбы – но они пренебрегли ею. Нежелание узнавать новое легко понять – если они и впрямь из Эксетера, то молодая женщина с лицом, полностью скрытым чадрой, почти наверняка оказалась им в диковинку.
2
Ее брат Науаз, как лицо заинтересованное, занялся подготовкой их медового месяца. Именно он дал Мафузу понять: медовый месяц – это вполне нормально; обстоятельства их женитьбы не совсем обычны, так что, если после свадьбы они сделают нечто из ряда вон, никто не станет возражать. Оба – брат и сестра – отличались от остальных членов семьи. Старшие братья были смуглые, коренастые, даже пухлые, спокойные, с ленцой, большие любители поесть. Но при взгляде на свою жену, четвертого ребенка и первую дочь в семье, и ее младшего брата Мафузу казалось, что под конец у их родителей стало лучше получаться. Кожа у Науаза и его сестры была очень светлой и гладкой, ростом они выдались выше остальных, а поесть любили вкусно и хорошо, но понемногу, изящно отламывая пальцами кусочки. В детстве они были особенно привязаны друг к другу. Не зря их отец сказал, что, когда сестра покинет родительский дом, Науазу придется нелегко.