– Почему ты сразу не сказала, когда мы зашли в кафе? – удивился Мафуз.
– Я решила, что муж сперва захочет чашку свежего чаю, – ответила Фархана. – Ты счастлив, муж?
Она имела в виду лишь чай, но когда Мафуз не просто ответил, что да, но и спросил, счастлива ли она, стало ясно: это не просто дань вежливости, а едва ли не признание законности их союза.
– Спасибо! – просто отозвалась она. – Очень счастлива! Я этого не заслуживаю.
– Это я тебя не заслуживаю, – запинаясь ответил ее супруг, сконфуженно принимая за доказательство собственного везения лишь то, что жена взяла с собой чай и кексы: ее не надо было просить, она просто подумала, что муж может захотеть или потребовать чего-то в этом роде. Но в действительности все было куда глубже. Его сердце сжималось при мысли, что, не прощенная миром, она так и не вышла бы замуж из-за того, что сделала давным-давно, о чем давным-давно пожалела.
Скоро жена сказала:
– Можно спросить кое-что?
– Все, что угодно, – ответил Мафуз.
– Твоя семья… На свадьбе. Твой дядя Муктадир…
– Он уже жил тут, когда я приехал. Мы жили у него несколько лет. У дяди большой дом, три комнаты, детей нет, а нам требовалось пристанище. Я ему очень благодарен.
– Дядя, брат твоего отца, и телеграмма от брата из Бангладеш: сожалею, что не смогу приехать, наилучшие пожелания, – продолжила она. Надеюсь когда-нибудь познакомиться с остальными родственниками.
– Дядья в деревне. У брата – совсем взрослые дети. Вот у тебя родни так много! Одних маленьких племянников и племянниц сколько!
– Одиннадцать. Все из-за старшего брата Джаббара. У него четыре дочери, и только после них родился сын. Потом второй. У остальных братьев тоже не так много: по двое-трое. И дядья, двоюродные дедушки, кузены и кузины. Да. Большая семья. Но однажды я надеюсь познакомиться и с твоей семьей. И родней твоей первой жены.
Мафуз подобрался. Сердиться не было никакой нужды. Она спрашивает потому, что никто ничего ей не рассказывал. Он заставил себя взглянуть на молодых людей, беседовавших на пришвартованной яхте. Если бы эти двое удосужились взглянуть, то увидели бы две крошечные фигурки далеко внизу: пару, точно так же непринужденно беседовавшую друг с другом.
– Я не видел их уже несколько лет. Жена перестала разговаривать с ними, ну и они с нами не разговаривают.
– Как грустно, – сказала Фархана.
Он понял: нужно объясниться, чтобы у нее больше не возникало желания задавать вопросы.
– Это было в семьдесят первом. Они оказались по ту сторону баррикад. Есть вещи, которые не прощают. Не думаю, что когда-либо снова стану с ними общаться.