– А где они?
Он хотел велеть ей замолчать и перестать задавать глупые вопросы, но она спрашивала так мало! Если он прямо сейчас подробно расскажет ей обо всем, их медовый месяц не пострадает. А если, уже дома, она захочет узнать что-нибудь еще, Мафуз скажет, что тема исчерпана.
– У Садии был старший брат по имени Шариф. Его жену звали Назия. У них была дочь, тогда еще малышка. Теперь-то она уже взрослая. Я видел ее лишь однажды, на похоронах матери Назии. Еще у нее были младшие сестры, Бина и Долли. Ну, то есть все называли ее Долли, а настоящего имени я даже не знаю.
– Бина…
– Cогласен, тоже странно звучит. Но пойми – семья Садии была не такая, как наши. Услышат имя, которое им понравится, – и называют так очередного ребенка.
– Так грустно думать о семье первой жены и не общаться с ней; она умерла – а ее родственники даже не знают об этом!
– Ну, так бывает, – отозвался Мафуз.
– И так далеко, в Бангладеш!
Мафуз вздрогнул. Ему отчего-то казалось, что он все объяснил.
– Они не в Бангладеш. Все здесь. В Англии. Я в этом уверен. Был еще один брат, младший. Умер в семьдесят первом. И вот теперь действительно все.
– Очень жаль, – сказала вторая жена, – что ты не можешь простить родных первой жены за то, что они сделали. Двадцать лет прошло. Очень грустно.
Он ошеломленно уставился на нее. Она скромно потупилась. Разгладила платье на коленях рукой в черной перчатке. Он едва не сказал: так и есть, они были всего лишь против религии, права и безопасности. Они никого не убили. И Мафузу не за что прощать их. Не за то ведь, что они решили стать тем, кем были? Он и помыслить не мог, как это: прощать Шарифа за то, что он – Шариф? За то, как он острит и как напевает старинную песенку на стихи Тагора, или же народную песенку, которую только что услышал? Любит поспорить на досуге и верит Советскому Союзу и Муджибу [45], на правление которого возлагал все надежды? Кое во что верить не стоило бы, но разве это требует прощения? Мафуз мог бы ответить на простодушное замечание Фарханы. Сказать: «Это не они сделали зло, а я». Но и он зла не делал. Им двигали наилучшие побуждения. Однако, без сомнения, вся семья первой жены, за исключением самой Садии, считала, что содеянному им нет прощения. Он и издалека ощущал их гнев и презрение. Даже не сообщил им о ее смерти. Не хотел, чтобы они узнали, где он живет.
5
Брат Науаз навел справки и выяснил: в Сент-Айвсе есть два ресторана, где они смогут столоваться. Подавали там блюда «индийской» кухни – на самом деле бенгальской, из Силхета. Ее старший брат Джаббар знал владельцев одного из этих заведений и говорил, что они хорошие люди. Когда Мафуз зашел поздороваться, его встретили как старого друга; угостили чаем, представили семье; все повара, отложив работу и вытерев руки, с ним поздоровались. Интересно, что о нем сказали хозяевам. Нашли столик, где они с женой не будут привлекать внимание тех, кто ходит в «индийский» ресторан выпить и побуянить. Это было современное, чистое и респектабельное заведение, и там расстарались для Мафуза и его жены. Их не стали угощать яствами с жирной подливой и огромным количеством карри, какие обычно заказывают в подобных местах европейцы. Вместо этого подали постные блюда из рыбы руи