– Рафик, как ты можешь! Это же был…
– Нам повезло! – упрямо заявил тот. В его обдуманных словах сквозила ясность суждений солдата. Ему было семнадцать. Тут же он резко развернулся и убежал на кухню искать еду и чай. – Никто не должен покидать дом без моего разрешения. Думаю, телефонный провод перерезан тоже.
7
Долли поручили приглядеть за Аишей, и, взявшись за руки, они принялись гулять по дому. В сад девочек не пускали, что их огорчало, но и внутри было на что посмотреть. Долли показала племяннице фото ее деда, своего отца, только что окончившего университет, и бабки в окружении трех сестер, красивых и юных, в одеждах, казавшихся белыми, но на деле розовых и бледно-голубых. Скамейка в парке, на которой они сидели, в действительности стояла в фотоателье.
Потом показала слоника из слоновой кости. Бина всегда вздрагивала при мысли, что бедняга вырезан из собственного зуба или бивня. Свою вазочку для сладостей: плющ и ирисы, выгравированные на серебре, и иллюстрацию – дьявола с горящими глазами – в книге Мильтона, принадлежавшей папе. Вдруг Аиша, взмахнув кулачками, швырнула книгу на пол и захныкала. Это увидела одна из бабушек и с удивлением посмотрела на них.
– Идите сюда, девочки. Что случилось?
Они редко заговаривали с детьми, и те не обращали на них внимания. Бабушки только зевали, спали, ели, бормотали что-то друг другу и снова спали. Аиша прильнула к Долли, и та не без усилий подвела ее к прабабке. От нее пахло чистотой и слегка анисом, а руки у нее были мягкие, бледные.
– Когда я была девочкой… Хотите, расскажу кое-что? Очень, очень интересное.
Они согласились.
– Мой отец был адвокатом, – начала она. – И случилось у него важное дело: дошло до Лондона, Тайного совета и Палаты лордов. Дело было в Джессоре, точнее в деревне рядом с ним. Жил там один важный человек. Знатный обжора! Если его приглашали на свадьбу, нужно было готовить много-много еды. Свадьба на сто человек – еды на сто тридцать. Он съедал все!
Однажды о нем прослышал заминдар [55]. Так известен был тот человек! И сказал заминдар: «Я брошу ему вызов! Приготовлю столько, сколько не съесть даже ему». Понимаете, заминдар ведь был очень богат.
И вот назначенный день настал. В новой белой курте [56] обжора является в условленное место. Зажарили целого барана, быка, сварили котелок риса и наготовили еще кучу всего. И вот днем, часа в четыре, он начинает есть, аккуратно, не отрываясь. Жители соседней деревни, узнав об уговоре, идут и бегут смотреть, как обжора будет есть. Одна семья хотела приехать на ослике, но потом отец сказал: «Нет, нет, вдруг обжора, когда доест быка и барана, захочет съесть и ослика».