, Бунт Палаты Общин и так далее. В один прекрасный день, замечала Назия, до них дойдет, и это здорово обогатит их лексикон и кругозор. Ну а пока можно не ждать, когда они поймут шутку. На то, чтобы затор рассосался и они наконец добрались до дома в Данмонди, потребовалось три часа. Что это была за авария, они так и не узнали.
8
Бина, Тинку и Аиша стояли у дома. Они явно только что отпустили водителя, и с их багажом возились мальчик-слуга и сторож. По меньшей мере полдюжины репродукторов, украшенных железными лилиями, вещали что-то по-арабски трескучим голосом. Что-то из Корана: Шариф много лет не заходил в мечеть, но Священное Писание узнал сразу.
– Это не Долли, – заявила Бина. – Долли не стала бы включать радио так, что слышно за четыре улицы.
– Когда хоронили папу, из мечети пришли два мальчика и читали из бабушкиной комнаты с открытой дверью. Если тебе надо было, ты стоял и слушал. Это было прекрасно.
– Замечательно, – сказала Назия. – А это кто устроил?
– Мама ни за что бы не… – начала Бина, и Тинку стал уговаривать ее прекратить. Похороны, в конце концов. Не для того ведь они ехали сюда аж из Англии, чтобы начинать препираться из-за церемонии прощания.
Но Шариф с содроганием понял, кто распорядился установить репродукторы, вопящие с крыши сутры. Те, кто, подобно ему, только что прилетели из Лондона и тут же оттерли Долли от подготовки похорон, убедив ее, что три дня громкого чтения Корана на весь Данмонди – то, чего хотела бы мама в честь своего упокоения. А теперь его догадка подтвердилась: в ворота вышел пухлый, лоснящийся от самодовольства Мафуз – только седее, толще и с целым рядом блестящих зубов, фальшивых, как обещания. Влажный от слюны рот выделялся в длинной густой поседевшей бороде. Широко раскинув руки, он точно хотел обнять всех. Позади него, должно быть, шла Садия: но ее голова была плотно закутана шарфом; виднелось лишь лицо. Бедняжка. Сильно постарела и так тоща, словно много лет не ела досыта. Опустив глаза, она встала поодаль. Бина и Тинку, а потом и Шариф дали себя обнять. Мафуз подошел к Назие. Она собрала вокруг себя детей и посмотрела на него так, что он лишь осторожно приобнял ее.
– Дорогие мои братья и сестры… – У Мафуза был голос курильщика, сиплый и прерывистый, хотя ни от него, ни от его бороды табаком не пахло. – И все же как я рад вас видеть! Хотя вам, конечно, первым делом нужно переодеться.
– А где Долли? – Назия пропустила мимо ушей упрек в том, что они не надели в дорогу белое. – Я хочу видеть Долли.
– Она в доме, – ответил Мафуз, но обращаясь к Шарифу. – Мы с Долли уже поговорили о… будущем. Столько всего нужно уладить.