что скажу. Надо – идите и объявляйте его умершим в глазах закона, наживайтесь на его смерти. Ему было семнадцать. Семнадцать лет, когда его не стало.
– Я знаю, сколько ему было лет…
Внезапно Садия показалась ему ужасно старой и очень больной, и Шариф вдруг понял: вероятно, он видит сестру в последний раз. И ему решать: пощадить ее – или сказать то, что должно было быть сказано. Ей пришлось с этим жить. Трус Мафуз стер воспоминания из своей памяти. Теперь они могли без опаски приехать в Бангладеш и встретиться с семьей. Шариф мысленно услышал, как Мафуз терпеливо объясняет во время долгого ночного перелета на высоте десяти тысяч метров над землей, что пора бы Садие обсудить с братом щекотливый вопрос.
– Где твои дети? – спросил Шариф. – Здесь?
– Да. Мальчик и девочка. Очень хорошие детки. Сейчас они у родителей Мафуза. Представляешь, они едва говорят по-бенгальски! Знаешь, каково это, брат? Мы старались-старались, и…
– Знаю, – ответил Шариф. – Что же по другому вопросу…
– Прости меня, брат, если мои слова тебя расстроили…
– Нет. Не расстроили. Я вполне владею собой. Поговорю с юристами. Может, мы похороним Рафика. С соответствующими финансовыми последствиями. Он умер под пытками. Вот что, скорее всего, с ним стало. Очень даже понятно, что вам с мужем не терпится нажиться на том, кого вы отдали на смерть…
– Как ты можешь…
– И если я еще раз увижу тебя или твоего мужа, ударю по лицу, обещаю. Если вы попытаетесь вмешаться в жизнь моих сестер, клянусь: найду вас и ударю по лицу. Клянусь могилой брата – или местом, где похоронено его тело.
9
Не обращая внимания на протесты сестры, он высказал все, что хотел, и захлопнул дверь у нее перед носом. К его изумлению, гостиная почти опустела. В углу сидела Долли и серьезно беседовала с близнецами: он радостно заметил, что всем троим это явно доставляет удовольствие. Помимо них в комнате находился мальчик лет шестнадцати-семнадцати. Он поднимал-опускал серебряную шкатулку, маленькое мамино сокровище. При виде Шарифа мальчик вернул ее на место и бочком-бочком стал придвигаться к дверям.
– Кто вы? – спросил Шариф. – Брат, могу я вам что-нибудь предложить?
Мальчик не остановился, пробурчав что-то через плечо, – что именно, Шариф то ли не разобрал, то ли не понял. Мгновение спустя он вышел из дома и был таков.
– Видела, Долли? Кажется, он собирался украсть мамину серебряную табакерку. Мальчики, а ну-ка найдите свою маму!
Близнецы, послушные золотца, встали и направились в столовую. Кажется, они интуитивно понимали, где в доме что находится.