– Привет! – Мама обняла его. – Не знала …О боже, неужто забыла? Ты собирался к нам на ужин? Дома шаром покати. Прости, милый. Наверное, записала на бумажке, но она затерялась в куче других бумажек.
– Да нет, просто решил зайти, – сказал Томас. – Иначе пришлось бы коротать вечер с Джошем и тетушкой Кэтрин.
– Ох да, представляю! – Блоссом обернулась к Омиту. – У нас… проблемная невестка. Точнее, бывшая невестка, но она – мать Джоша, нашего чудесного Джоша, так что приходится с ней считаться. О, да вы всё знаете – вы же прислали ей приглашение на папин день рождения.
– Ну, имя я видел в списке, – ответил Омит. – Полбокала, и хватит.
– У них не было хорошего охлажденного, – сказала Блоссом, – так что я купила просекко. Думаю, оно тоже сойдет. Омит – сущий ангел: он избавил нас от стольких хлопот! Мы тут план рассадки гостей составляем.
– Какой еще рассадки? – удивился Томас. – Я думал, устроим праздник в саду, да и все.
– Папе лучше сидеть. И, конечно, не все приглашенные молоды. Боже, да в эти дни я сама лишний раз подумаю, идти ли на вечеринку, если там придется стоять. Ну вот, Омит и Раджа, очень мило с их стороны, и предложили установить в саду стол на сорок человек и подать обед; ну, повара с утра приготовят холодные закуски, салат там, с семгой и огурцами под майонезом – и клубнику по-итонски на десерт. Обслуге строго-настрого велено не смешивать десерт слишком рано. Правда, прекрасно, милый?
Внутри Томаса вскипал гнев. Он едва знал этих людей – и вот они сидят здесь, планируют дедушкино столетие, платят за праздник, превращая его в пошлое и пафосное зрелище. Еще и гордиться потом станут. Такие уж люди. Ничего нового. Теперь он все понял про этого Омита: явился тут и сорит деньгами, выпендривается. Знал, чем подкупить маму, – заявился в воскресный день с бутылкой «Круга». Но хуже всего то, что Джош рассказал ему несколько лет назад. То, кому теперь принадлежит дедушкин дом.
– Ну, – сказал он Омиту, – звучит заманчиво. Впрочем, вам решать, как лучше. Это ведь ваш сад. Просто так вышло, что дед там живет.
При этих словах Томаса добродушное, невыразительное, приятное лицо Омита не изменилось. Блоссом сделала вид, что ничего не слышит.
– И ректор придет. Шариф приглашал его на проводы на пенсию, в прошлом году – ты помнишь его, сосед дедушки и отец Омита, – и они с дедом здорово подружились. Оказывается, наш дед не то принимал роды у его сестры, не то вылечил коклюш кому-то из ее детей, забыла. В общем, будет с супругой. Посадим между дедом и сестрой Омита, Аишей. Она теперь в Палате лордов, вот так. К чести папы, он обзавелся друзьями за ближайшие двадцать лет. А не сидел взаперти. Кто бы мог подумать: Омит, ваши мать и отец столько сделали для папы! Знаю, надо бы мне помнить, но все же спрошу: вы откуда родом? Ну, ваша семья?