– Я вас увидела! – радостно закричала она, будучи метрах в тридцати. – Я так обалдела, что глазам не поверила: моя младшая сестра на обочине и ее сын машут руками. И говорю Джошу – вон он, Джош, едет с нами: неужели это Лавиния? Что за черт! И наконец он посоветовал доехать до ближайшей заправки и позвонить вам: если у вас что-то случилось с машиной, можем оттуда организовать помощь, если нет – просто там и встретимся. Разумный совет, как всегда. Не знаю, что бы мы делали… О, привет, Расселл, привет, Джереми, привет тебе.
Лавиния обняла сестру – не из вежливости, а по-настоящему тепло; ведь, кроме Блоссом, у нее никого не осталось. На самом деле она узнала Блоссом, когда та была еще в паре сотен метров от них; Джереми едва начал махать ей. В ее вселенной было место, отданное исключительно сестре, и все движения Блоссом Лавинии виделись исключительно важными. Только она из всех них оставалась на плаву. И, конечно же, Блоссом тоже безошибочно угадала сестру – еще там, на обочине, проносясь мимо на приличной скорости: никто не мог занять место, выделенное для Лавинии.
– Ну, – сказала Лавиния, – пошли чаю выпьем.
– А потом, – сказала Блоссом, всячески демонстрируя воодушевление, – поменяемся пассажирами. К тебе сядут Томас и Джош – вон они идут, тоже едва глазам поверили, – а славный Расселл поедет со мной. Стивен в итоге не смог, а унылая старушка Тревор со своей подругой Алисон доедут своим ходом. Надеюсь, тебя это устраивает, Расселл? Ну что, дорогие мои…
Лавиния засеменила вслед за Блоссом, ощущая в себе готовность добродушно подшучивать над «негодником Расселлом» за чашкой доброго чаю. Позади нее муж говорил:
– Я уверен, мама не со зла, но вынужден признать, старина…
8
Где были Раджа, Омит и Мартин, неважно; они разговаривали, находясь в одном и том же месте. Правда, если рассуждать понятиями старого, реального мира, отталкиваясь от значений, присущих понятиям «реальный» и «мир», Омит находился на двадцать седьмом этаже небоскреба в Торонто, Раджа – в отеле в Афинах, Мартин – в бизнес-зале катарского аэропорта, ждал пересадки. Частные самолеты – отстой, считали они. Если летать коммерческими рейсами, экономишь уйму денег, и аудиторы с акционерами на тебя не нарадуются. Мартин предпочитал летать через Катар, потому что бизнес-зал там представлял собой отдельное здание, белоснежное и чистое до блеска, кондиционированное до мороза; весь персонал там был, гм… вежливее. Разговор вращался вокруг чего-то, что, по словам Мартина и Раджи, они прекрасно поняли, а до Омита не дошло, и вообще он считал это ерундой.