Матильда вздохнула, вошла в музыкальную комнату и захлопнула за собой дверь. Она спустилась по деревянным ступенькам и остановилась внизу, закрыв глаза и вдыхая пыльную изоляцию заполненной хламом комнаты.
– И… тишина, – прошептала она себе, открывая глаза.
Крошечные прямоугольные окна были так запылены, что почти не пропускали света, поэтому Матильда протянула руку и включила лампу, которая была привязана к одной из низких деревянных балок над ней. Эрин и Катрина не ошиблись насчет комнаты. Все, что Матильда когда-либо видела на сцене, впихнули в пространство до следующей школьной пьесы.
Стопки пыльных стульев, потрескавшиеся раскрашенные декорации, гигантские пластиковые грибы и разобранные барабанные установки выстроились вдоль стен. Металлические стеллажи, набитые кожаными футлярами, помятыми музыкальными инструментами и смешанными костюмами, делили комнату надвое. На гвозде висел розовый пиджак, в котором выступала Эшли. Она не умела петь, но каким-то магическим образом роли в школьных мюзиклах давались ей отлично. Матильда стряхнула с себя это воспоминание и отважилась пройти дальше в комнату.
Куча мягких подушек лежала в углу перед несколькими деревянными полками, с любовью сложенных в виде маленького убежища от внешних залов. Матильда подошла и опустилась на них. Подушки вздыхали, когда она позволяла им прилипать к ее усталому телу. Цепочка проводов и лампочек обвивалась вокруг ржавых гвоздей, торчащих из дерева, и Матильда щелкнула выключателем на пластиковой коробке, и разноцветные волшебные огоньки замигали, очнувшись ото сна.
Девушка откинулась назад и закрыла глаза, ее мышцы расслабились, когда она погрузилась в одиночество комнаты. После минуты медленного, спокойного дыхания образ Оливера промелькнул у нее в голове: поцелуй, вечер на озере, его лицо в темноте колодца. Матильда выпрямилась и вздохнула. Моменты их счастья все еще казались реальными и не хотелось верить в то, что все его действия были лишь планом мести за то, что она сотворила в тумане злобы несколько лет назад. Матильда снова закрыла глаза, задаваясь вопросом, как долго она сможет прятаться среди реквизита и декораций.
Ее глаза распахнулись, когда с другой стороны полок донесся щелкающий звук. Она затаила дыхание и прислушалась, ее сердце подскочило к горлу, когда это повторилось.
Клац, клац, клац.
С остатками спокойствия, которое теперь полностью исчезло, Матильда вскарабкалась и бросилась к лестнице, затем взлетела по деревянным ступенькам. Дрожащей рукой она потянулась к дверной ручке, но во рту у нее пересохло, когда поняла, что ей не за что ухватиться. Она проверила другую сторону двери, но там ничего не было, ни ручки, ни дверной ручки, ни даже отверстия, через которое можно было бы позвать на помощь.