Я стал дышать медленнее и попытался сосредоточиться. На площади снаружи бушевал настоящий ураган из пуль, взрывов и всякого летающего мусора, от которого моим пусто́там доставалось не меньше, чем тварям и наркоманам. Каул так и плавал посреди всего этого проекцией, с виду невредимый. Я решил переменить стратегию и бросить всех пустот на Мурнау – кроме него оставался еще только один тварь, крылатый. Пока пусто́ты навалились на Мурнау, этому нетопырю вместе с любителями амброзии пришлось отвлечься на множественные атаки сразу по нескольким фронтам: рой мертвецов от Еноха и Джозепа наступал справа; град взрывчатых яиц сыпался из непонятного источника слева; плюс огневой вал – от народного ополчения и огненные шары Эммы – с крыши.
Неприятель таким образом был заблокирован с трех сторон и вынужден отступить в единственном доступном направлении – назад, чего Каул, будь он здесь, ни за что не разрешил бы им сделать.
И – о да! – они начали гибнуть. Амбронаркоманы падали один за другим. Мои пусто́ты последовательно отрывали от Мурнау разные части, но не успели они его окончательно завалить, как тот, крылатый, обдал их с воздуха густой струей кислоты – расплавив Мурнау голову и заодно загубив пар-тройку моих воинов: каждый подарил мне последний взрыв боли и навсегда пропал из сознания.
Мурнау был мертв.
Но битва еще не кончилась.
Перестрелка сошла на нет. У наших защитников на крыше и во дворе, видимо, кончились яйца и боеприпасы. Этим воспользовались амброзависимые, чтобы кинуться на штурм. Фиона рядом со мной издала воинственный клич и встряхнула руками в воздухе: в следующий миг все наркоманы растянулись на мостовой – не замеченные ими струны из колючих лоз натянулись и подсекли их на бегу. Фиона тем временем развернула ладошки вверх; пальцы ее плясали, как у пианистки. Зеленые плети послушно и проворно оплели пленников, накрепко пристегнув их к земле. После чего остатки мертвого войска Еноха и Джозепа пали на них, как коршуны, и порубили в рагу.
Вокруг поднялся победный гвалт, но мне было не до радости – меня ждала следующая цель. Что-то большое и черное стремительно приближалось по ту сторону окна, заливая кляксой небо.
– Прочь от окон! – Бронвин обрушила меня, Фиону и Хью на пол – и вовремя: в ту же секунду стекла разлетелись, и облако черной кислоты обляпало комнату, дымясь и бодро проедая мрамор.
– Всевышние старейшины! Едва увернулись, – пробормотал в ужасе Хью.
Я даже не заметил, что хорошо приложился о камень головой – все мои мысли были снаружи: восемь оставшихся пустот уже карабкались по фасаду здания. Крылатый паразит, только что чуть нас не расплавивший, уже заходил на новый вираж. На этот раз я буду готов к встрече.