Саня подошел и встал рядом со мной.
— Прости меня, — сказал я.
Саня фыркнул.
— Спасибо, — поблагодарил я. Затем понизил голос. — Они любители. Если мы столкнемся с достаточно подготовленными профессионалами, вроде Слухача и его людей, их всех перебьют.
Саня скосил на меня глаза.
— Ты думаешь, они об этом не знают? — он положил руку мне на плечо. — Все мы умрем, Дрезден. Не стыдно погибнуть за правое дело.
— Я бы предпочел, чтобы фоморы умерли за то, что они считали правым делом, если для тебя не будет разницы.
— Хах, — усмехнулся он. — Da. Так и задумано. И время пришло.
— Подожди. — я резко поднял руку.
Через знамя я получил донесения от малков. Они снова призраками растворились в дыме. На моем языке появился привкус застоявшейся морской воды, а воздух заполнился множеством запахов. Малки в целом были не слишком умны — уж слишком много их мозгов было посвящено кровопролитию. Но подсчеты моих разведчиков были не очень оптимистичными, а в некоторых случаях даже пугающими.
«Грималкин», подумал я. «Мне нужна точная оценка положения и численности противника».
Ответ Старейшего малка прожужжал в моей голове его бросающим в дрожь голосом: «Их легион. От пяти до семи тысяч. Они идут с западной стороны парка.»
Срань Господня.
Для восьмисот любителей с дробовиками не было никакой возможности победить в этом бою.
Разве что...
— Проклятье, — выругался я. — Они идут прямо на нас. Мы должны опередить их, пока они не добрались до Коламбуса. Это двойная разделенная дорога, и она находится, может быть, на пятнадцать футов ниже уровня земли парка. Там есть пешеходный мост. Мост выше парка, и это даст им огневую позицию по нашим людям внизу, а также легкий путь через саму улицу — в противном случае им придется карабкаться по отвесным стенам под сильным огнем.
— Разрушить мост? — спросил Саня.
— И удержать позицию столько, сколько сможем, нанося как можно больше урона, — ответил я.
Саня сделал глубокий вздох и посмотрел на добровольцев.
— Da, — тихо сказал он. — Тогда мы должны поспешить.
— Ага, — согласился я. Затем мы побежали перед добровольцами и я бросил клич, — За мной!
И мы рысью помчались через Большую Лужайку, наш северный фланг был защищен оборонительными позициями у павильона, а маленькие скрытные монстры сновали перед нами, служа мне глазами.
Чего я не учел, так это того, что восемьсот человек, бегущие вместе, сами по себе производят грохот. Пока мы бежали, я расслышал, как чужеродные щелкающие звуки прекратились — а потом возобновились в ускоренном яростном темпе.
Хех. Они не ожидали чего-то подобного. И теперь, когда я подумал об этом, мне тоже не хотелось бы столкнуться с восемью сотнями разгневанных людей с дробовиками в обыкновенный Чикагский вечерок.