В поле зрения показалась подпорная стена этой стороны Колумбуса, и я направился к пешеходному мосту. Саня принялся выкрикивать команды своим офицерам, с трудом различимые в шуме топота многих людей.
Из-за дымовой завесы я не видел, что вражеская команда удерживала наш конец моста, пока они не появились из-под плащей, похожих на маскировочные костюмы, и не открыли огонь. В воздухе зашипели разъяренные осы, что-то ударило меня бейсбольной битой в живот и выбило из меня дух.
Какую-то секунду, я не мог сказать, что происходит. Некоторые из моих добровольцев подняли оружие и открыли ответный огонь, но большинство оказались в замешательстве. Мне знакомо это чувство. Когда в тебя стреляют, это часто сбивает с толку, и только тренировки и опыт позволяют тебе отреагировать с мгновенной агрессией, необходимой для противодействия такому внезапному нападению. Я вскинул левую руку, и только практика на протяжении всей жизни и самоотверженность позволили мне сквозь боль поднять свой щит.
Боль?
Я посмотрел на свой живот. Там не было крови.
Я почувствовал удар в плечо. Следующий пришелся мне в скулу, хотя до щита ничего не дотронулось.
А потом я понял.
Мои люди гибли. Я чувствовал это. Чувствовал их боль. Их ужас. Их растерянность.
Воздух кипел от магического напряжения.
Я выхватил свой жезл, собрал мою волю, и, опустив щит, проревел: «FUEGO!»
Потому что ничто так не пробивает всякую дрянь, как настоящий огненный шар.
Копье энергии, вырвавшееся из моего жезла, было на порядок мощнее, чем все, что я бросал раньше, благодаря клубящемуся над городом ужасу. Сам воздух вскипел и протестующе завизжал, и когда взрыв ударил в землю среди вражеской огневой группы, вспыхнувший очаг тепла расцвел в сферу раскаленного добела света. Контузия от этой расширяющейся волны жара ударила меня в грудь так сильно, что я отшатнулась на шаг.
Вражеский огонь прекратился.
Все что осталось спустя несколько секунд после бурлящего пламени было черным кругом на земле около тридцати футов в поперечнике, бугрящимся там, где жар засосал землю в небольшой испепеляющий купол, какими-то неузнаваемыми комками и маленьким грибовидным облачком зловещего красного пламени, исчезающего в черном дыму.
Наступило мгновение ошеломленной тишины, после чего один из добровольцев, и будь я проклят, если это был не Рэнди, воскликнул:
— С нами чертов волшебник! Нахрен этих ребят!
Остальные добровольцы разразились одобрительным ревом. Я побежал вперед и они последовали за мной.
В это время, двое моих людей истекли кровью от ран. Их... просто не стало. Мгновение я чувствовал их панику и боль, как свои собственные. После чего... они утихли.