Итак, жуткая лошадь тоже была бессмертной. Ясненько.
Мэб вскочила на спину единорога с таким же усилием, с каким я падал в постель.
— Осторожно, — предупредила она, прежде чем щелкнуть пальцами.
Вся ее кровь, разлитая вокруг, вместе с кровью единорога вдруг нагрелась и вспыхнула, как исчезающая бумага. Я почувствовал, как мое лицо и участок шеи жжет, как от солнечного ожога. Баттерс очень быстро стал напоминать Человека-Факела и в шоке повернулся к Мэб, кожа на его лбу, щеках и руках была такой красной, как будто он вымачивал их в горячей воде.
— Что? Зачем?
— Я предупредила вас, — невозмутимо сказала Мэб.
— Ей нельзя оставлять свою кровь здесь повсюду, — пояснил я. — Корб и его народ пользуются магией. Если они наложат на нее свои лапы, будет плохо.
Баттерс нахмурился. Он знал о том, как работает магия, больше, чем большинство людей. Он сам был чем-то вроде новичка в колдовстве и мог разобраться с некоторыми основами, и я мог видеть, как он перебирает возможности для кого-то получить магическую власть над Мэб через ее кровь.
— Даже ее?
— Для большинства будет глупо пытаться посадить тигрицу на цепь, — заметила Мэб. Ее широко раскрытые глаза обратились на меня. — Но пока цепь может быть выкована — тигрица может быть скована.
— Вроде как твердое правило, чувак, — сказал я. — Не имеет значения, насколько что-то будет большим. Пока ему можно пустить кровь, его можно связать.
Баттерс украдкой осмотрел свои руки, по-видимому, на предмет каких-либо кровоточащих порезов.
Мэб показала свои зубы и произнесла:
— Разумеется.
Чирикающие щелчки в дымке впереди нас повысились до крещендо, а затем внезапно прекратились.
Как и обстрел укреплений.
Ночной воздух изменился.
Он застыл.
Везде воцарилась тяжелая тишина. Звуки вдруг стали непосредственно близкими, как в зимнюю ночь во время снегопада.
Единорог запрокинул голову и тряхнул гривой. Мэб положила руку на шею существа и вздрогнула, наклонившись вперед, ее глаза сияли ярче звезд.
— Ах-х-х, — прошелестела она медленным, чувственным выдохом, немногим громче шепота. — Вот мы и добрались до этого.
Я сглотнул и понизил свой голос.
— Она здесь?
Мэб прищурила глаза, словно вглядываясь в дымовую завесу.
— Титан и ее... — она искоса взглянула на меня. — Лягушачий принц.
— Насколько силен Корб? — спросил я.
— Я слышала, что ему не суждено погибнуть прежде, чем глубочайший океан встретится с Солнцем.
— В жопу судьбу, — заявил я. — Может быть я освобожу от нее его задницу. Насколько он силен?
Блеснули зубы Мэб.
— Он превосходит тебя в силе, в опыте и в предательстве.