Я чувствовал абсолютно то же самое. Это были силы, более древние, чем современный мир Чикаго, существа, которые видели годы, прошедшие за пределами воображения простых смертных, засвидетельствовавшие события из мифов и легенд своими собственными глазами. Для них эта ночь была просто перестрелкой, а не крупным апокалипсисом столичного масштаба. Десятки тысяч людей уже погибли сегодня вечером. За ними могут последовать еще сотни тысяч.
И моя дочь была где-то там, позади меня
Страх и ярость, которые я держал в себе весь вечер, сосредоточенные вокруг этой маленькой фигурки, вероятно, спящей в безопасной комнате в доме Майкла, мерцали совсем крошечными искорками. Эти искры нашли достаточно горючего и начала полыхать во мне, как крошечная звезда.
Мэгги.
Эта сука не посмеет обидеть мою маленькую девочку.
И с этим проблеском знания, пробуждением воли внутри меня, нож у моего бедра затрепетал медленным, ровным, тихим пульсом.
Это заняло один удар сердца.
— Спокойно, — зарычал я. — Мы именно там, где и должны быть.
Этниу продолжала идти вперед, ее огромная фигура делала шаги, по сравнению с которыми мои были бы похожи на семенящие шажки малыша.
— Уступи! — взревела она и от этой силы юбка боевой кольчуги Мэб взметнулась назад вместе с неоправданно шелковистыми гривой и хвостом единорога, а также окровавленными звездными волосами Мэб. — Склонись!
Сила воли, которая сконцентрировалась на Мэб в этом слове, была настолько плотной, что я подумал, будто она собирается что-то сломать. Например, Вселенную. Это была сфера чистого психического давления такой мощи, что я знал, будь подобное направлено на меня, оно бы это сжало мой разум во что-то слишком плотное и инертное, чтобы функционировать, как крошечный алмаз, образованный из сдавленного угля.
Я тот, кого вы могли бы назвать оппозиционным вызовом авторитарным фигурам. Кто-то, кто не всегда делает то, что ему говорят. Может быть, даже немного смутьян.
Эта воля раздавила бы мою, расплющила бы в лепешку.
Время шло.
Дело было не в слабости или силе. Это было просто могущество, на несколько порядков превосходящее мою способность сопротивляться. Сила этой воли даже не была направлена на меня, а я изо всех сил старался не упасть на колени и не молить о прощении перед лицом этой ужасающей ярости.
У Баттерса был прекрасно организованный ум, но он не был обучен ментальной защите, как я. Он всхлипнул от полного отчаяния и рухнул бы, если бы я не держал его за плечо. Я опустился на колено рядом с ним, поддерживая его, когда он покачнулся, все его тело жестоко тряслось.