Так что там был свет, который разрывал мои глаза, и звук, который выскребал мои уши, тошнотворная рябь в воздухе, вызванная таким количеством энергии, высвобождаемой в такой маленькой области, и раскат грома.
А потом в земле образовалась дымящаяся воронка, там где они вчетвером стояли лицом друг к другу.
Там, где был Эрлкинг, остался лишь обгоревший остов. Половина его была скелетом, обугленным до черноты. Другая половина выглядела, как месиво из расплавленного металла и вареного мяса.
Оглушенный Слейпнир лежал на боку в нескольких ярдах от него. Рядом с ним лежал его всадник, его темный плащ с капюшоном тлели.
А Этниу стояла в центре дымящегося кратера, широко и уверенно расставив ноги, держа за горло безвольную, по-видимому, потерявшую сознание Титанию, ноги Летней Королевы болтались в шести дюймах от земли. Бронированная кожа Этниу из титанической брозны была опаленной, но неповрежденной. Она тяжело дышала и выглядела рассеянной, ее глаза были широко раскрыты.
— Убожество, — мурклыкнула Этниу Титании. — Мне даже не нужно Око Балора, чтобы разобраться с гоблином с манией величия, изголодавшимся, истощенным старым божком, и маленькой девчонкой, играющей в королеву.
И небрежным движением она вмяла голову Летней Королевы в землю у своих ног, оставив остальную часть ее безвольного тела неловко торчать оттуда.
Я смотрел. Просто смотрел.
Одноглазый не двигался.
Скелет Эрлкинга начал подергиваться. На почерневших костях начали отрастать нервные волокна и связки. Это было все равно что смотреть ускоренные кадры ползущего плюща. Однако на восстановление ему потребуются часы.
Титания была повержена.
Титания.
Даже Мэб была побеждена.
Этниу оглядела трех поверженных противников и издала девичий смешок, звук, который был пугающим тем, как истерично он прозвучал.
И ее равновесие пошатнулось.
Не намного. Но она поколебалась.
Она показала слабость.
Зимняя мантия во мне внезапно сосредоточилась на Титане и облизала свои щеки.
Бой стоил ей чего-то. Хоть она и могла быть мощной, хорошо снаряженной и чертовски крепкой, у Титана все еще были пределы. А если у нее были пределы, значит ее можно было за них вытолкнуть.
Ее можно одолеть.
Ее нужно одолеть.
На меня Этниу даже не взглянула. Она подошла к упавшей фигуре Одноглазого, издав тихое укоризненное цоканье языком.
— Я предупреждала тебя, дурак. Посмотри, во что превратили тебя смертные. Нам нужен их ужас. А вовсе не любовь. — Она покачала головой и наклонилась, протягивая руку.
Одноглазый сжимал в правой руке копье с пепельным наконечником. Над его головой пробегали вспышки бело-голубого электричества.