Этниу выглядела сбитой с толку.
Я сделал глубокий вдох и объяснил:
— Душечка, вы сражаетесь с фейри. Это было инсценировано специально для вас. Я бы не удивился, если бы мы вернулись туда и нашли кучу вязанок дров там, где лежали эти тела.
Живой глаз Титана расширился.
— Слухач предал меня, — прошипела Этниу, захлебываясь яростью.
Мгновение я смотрел на нее. Лишь на секунду, мне стало ее почти жаль.
Потом я вздохнул.
— Конечно, в этом и была основная мысль, — сказал я. — Приятно было познакомиться.
Я жал челюсти, удержал свою волю на ней и воскликнул голосом, который эхом отразился от сводов апокалипсического неба.
— ЭТНИУ, ДОЧЬ БАЛОРА, Я ЗАТОЧАЮ ТЕБЯ!
Шторм ворвался в мой разум. Даже после того, как Этниу потратила израсходовала столько энергии, после того, как она сразила так много противников, и после того, как она уложила на лопатки целый спортзал средней школы, полный сверхъестественных тяжеловесов, грубая сила оставшейся воли Титана оставалась подавляющей. Она разрывала мое восприятие, наполняя его случайными образами, запахами и ощущениями. Это было, как стоять в песчаной буре, только вместо того, чтобы причинять боль, каждая случайная песчинка заставляла вас переживать опыт, воспоминание, так бессвязно, напряженно и быстро, что не на чем было сосредоточиться, не за что удержаться. Вспышка ощущения теплой летней травы между моих пальцев ног. Погружение в водоем с охлажденной водой за час до рассвета. Образ приятного наблюдения за полем, обработанным людьми с бронзовыми инструментами. Следующий — кого-то задушенного насмерть моими голыми руками. И образы раздваивались, удваивались, умножались на тысячи отдельных впечатлений, и все они приходили через меня одновременно.
Воспоминания. Они были сущностью Этниу, частички ее воли, противостоящей моей. Она собиралась вбить их мне в голову, пока я пытался завершить заточение, пескоструем счесать мою психику по кусочкам с помощью несметного потока впечатлений.
Я должен был добраться до образа, мгновения, которое было моим. Собственным. Которое будет достаточно сильным, чтобы удержать все остальное вместе.
Я нашел один образ.
Мэгги держалась за меня всеми четырьмя конечностями, ее маленькое сердечко билось у моей груди, в то время как Мыш прислонился ко мне, твердое присутствие абсолютной верности и любви.
И этого хватило.
Если Титан сметет все остальное, что у меня есть, этого будет достаточно, чтобы построить заново. Друзья. Семья. Любовь. Я сосредоточился на том воспоминании, как моя девочка вцепилась в меня с отчаянной силой, рядом с нами был мой лохматый друг, пока руки ее отца держали ее в безопасности.