– Она получила деньги? – Денис смотрел через огромное окно в темноту, точно в космос. Никого, ни единой живой души за пределами пятна света от фонаря на воротах, и дальше будто тоже нет ни людей, ни городов, ничего, лишь черное небо, черный снег и прошлое, темное, точно кровь.
– Да, Гена передал ей оговоренную часть. Он умер, кстати.
– Земля стекловатой.
Моментально появилась картинка: Гаранина на снегу, и Гена ловко сворачивает ей шею. Даже показалось, что слышится негромкий хруст, Денис передернулся и обернулся. Никого, это из кухни, будто что-то упало на пол.
– Ты не прав, – сказал Тарновский.
– Ты тоже.
– Я выполнил свою часть, – снова сказал бандит, – твоя очередь.
– Можешь не волноваться. – Денис вернулся в кухню, прикрыл дверь. В тепле моментально разболелась голова, висок ныл, снова накатила тошнота.
– Конкретнее, – дожимал Тарновский, – подробности, как ты говоришь.
– Сжег, – сказал Денис и прикрыл глаза. Даже говорить стало трудно, язык не слушался, в голову точно ваты напихали.
– И копии оставил, – проговорил Тарновский. – Ты же понимаешь, что в случае чего я сразу пойму, откуда ноги растут.
– Успокойся, – Денис едва сдерживал злость, – не надо держать людей за дураков. Я тоже, кстати, пойму, если что. Будь здоров, бандит, Рите привет.
Отбился, выключил телефон, уставился в стенку перед собой. В душе черти колесом ходили, голова гудела. От злости аж руки тряслись, Денис потянулся за листками на подоконнике, выронил и ругался от души, пока не собрал их под столом. «Ведомость» посещений, мутное старое фото, явно переснятое с бумажного, с тремя веселыми парнями на нем. Фоном комната со шкафом-«стенкой», за стеклом виднеется хрусталь, рядом с дверкой край пестрого ковра. Двое в спортивных костюмах сидят за низким столиком с бутылками и закусками, выложенными в тот же хрусталь, скалятся радостно, один на голову выше другого, рожа длинная, зверски-радостная. Второй, широкомордый, рядом, упирает себе в коленку деревянный приклад «калаша» и тоже скалится. И третий между ними, Грачев собственной персоной, красавец-брюнет в свитере с узорами из треугольников и ромбов, смотрит серьезно, обнимая при этом парочку за плечи. Даже на размытом фото видно, что Костя почти не изменился с тех лет. Располнел, да, озверел, улыбается редко, но рожа и взгляд почти один в один, не ошибиться, не перепутать. Внизу приписка: октябрь 1993 год, и большие буквы: Р – Демоняра, от нее стрелка к длинному, А – Мстя, стрелка к «калашу», над головой молодого Кости еле заметное «Гр», Савонаролла.