— Слепок духа? — спросил жандарм, наконец отпуская руку девицы и пряча свою «лупу».
— Фамильная реликвия, — заявила Милана.
— Ну, разумеется, — вроде бы вполне устроил такой ответ Петрова-Боширова, хотя я, например, так и не понял, «да» это было или «нет». — И давно вы ее носите, молодая графиня?
— С семи лет. Раньше перстень можно было свободно снимать и надевать, но потом он врос, — пояснила Воронцова. — Но если вы все же настаиваете — я отрежу палец. Разве что попрошу вас о любезности приживить мне его назад.
«Самого себя исцелить крайне трудно, зачастую — невозможно», — пояснил мне Фу, хоть я его и не спрашивал.
— Также, если угодно, готова открыть ауру для сканирования, — спокойно продолжила между тем Милана, вызвав этими словами очередной приступ трясучки у Алексеева.
— Нет, нет, молодая графиня, благодарю за готовность к сотрудничеству, но все, что требовалось, я увидел, — покачал головой жандарм. — Полагаю, вы пока можете быть свободны.
«Пока!» — отметил я про себя.
«Не тешьте себя пустыми надеждами, сударь, — буркнул фамильяр. — Я говорил, что сие — пустая затея!»
«Пустая? А как же перстень? Поручик же опознал Слепок духа! Или нет?»
«Ну, Слепок… Легальный наверняка. А если там и было что предосудительное — теперь концов не сыскать. Именно потому, что сие — Слепок духа».
— Ступайте, молодая графиня, — отпустил между тем Милану Алексеев.
— Всего доброго, милостивые государи.
С этим Воронцова и удалилась.
— Ну, что? — нетерпеливо поинтересовался майор у жандарма, едва девушка покинула кабинет.
— Никаких тайных полостей, — развел руками Петров-Бошаров. — И никаких следов яда.
— Так я и знал! — просиял заместитель начальника корпуса.
— Следовало убедиться, — заявил поручик.
— Да, разумеется, — поспешно закивал Алексеев. — Но теперь, когда всякие подозрения в отношении молодой графини развеялись… Вернемся к вам, сударь мой, — резко повернулся он к Крикалеву. — Напраслину на госпожу Воронцову возвели, выходит?
Мой верный манник снова дернулся было возражать, но, качнувшись в его сторону, я несильно, но чувствительно двинул ему локтем по ребрам, и, закашлявшись, очкарик сник.