— Семенов? — ахнул я.
— Здесь разве был какой-то еще есаул? — скривилась девица.
— Но… почему?
— Никто пока точно не знает. Но вчера вечером, уже уходя… гхм… к себе, я видела, как они разговаривали — Семенов и Ясухару. Не уверена, но мне показалось, что упоминался Государь Император. И еще будто бы прозвучало слово «заговор». Я тогда не придала этому значения — мало ли, может у них речь об истории зашла. О покушении на Ивана VII, например. Но, похоже, дело все же касалось отнюдь не ветхих времен…
«Зелье?» — мысленно спросил я у фамильяра.
«Вне всякого сомнения, сударь», — незамедлительно подтвердил тот.
«То есть Ясухару все-таки…»
— Ничего еще не доказано! — словно отвечая на мой безмолвный вопрос, резко, почти грубо, прервал между тем девицу Алексеев. — Совершенно уверен, что ничего дурного наш кадет не сказал и не сделал! Переговорит с господином есаулом — и снова к нам присоединится! Наверняка дело выеденного яйца не стоит!
— Хорошо бы, если так, — с сомнением покачала головой Воронцова. — Но Собственный Его Императорского Величества Конвой — это даже не IIIОтделение! Пустяками его сотрудники не занимаются. И просто так никого не забирают…
— Прекратите разводить панику, сударыня! — угрюмо потребовал заместитель начальника корпуса. Впрочем, если кто-то из нас троих сейчас и паниковал — то точно не спокойная, как удав, Милана. — Говорю вам: все разрешится благополучно! Дождемся официального вердикта!
— Как прикажете, господин майор, — кивнула девица, ловя на лету очередную чашку горячего чая.
* * *
Вопреки моим опасениям, Алексеев оказался прав: за четверть часа до прибытия на вокзал Петрополиса Ясухару вернулся в вагон. Видок у Тоётоми был, правда, так себе: самурая слегка пошатывало, взгляд покрасневших глаз беспорядочно блуждал, а попытка японца пролеветировать чашку обернулась разлитым по столу чаем.
— Что случилось?! Где ты был?! — на правах друга пристал я к возвращенцу с вопросами — благо, кроме нас в салоне к этому моменту никого не было.
— В соседнем вагоне… — не без труда выговорил Ясухару. — Беседовал с господином есаулом… И еще одним уважаемым офицером… Теперь все в порядке — насколько сие возможно… — вяло попытался он улыбнуться.
— В порядке? — всплеснул я руками. — Да на тебе лица нет!
— Сие так заметно? — нахмурился Тоётоми.
— Что заметно?
— Что я потерял лицо?
— Не знаю, что и где ты там потерял, а вот что ты забыл у чертова есаула?!
— Мне бы не хотелось об этом говорить, сударь, — пробормотал японец. С тех пор, как в рейтинге зачисленных в корпус он занял место выше моего, называть меня «сэнсэем» самурай перестал.