В этот момент в салон со стороны купе заглянула Воронцова, и почти одновременно с ней с противоположного конца, из тамбура, появился Алексеев.
— Все здесь? — ничуть не удивившись присутствию японца, заметил майор. — Отлично! Чтобы исключить всякие недомолвки, — продолжил он, обращаясь главным образом к Милане. — В отношении нашего кадета Собственным Его Императорского Величества Конвоем проведено расследование. Никаких обвинений не выдвинуто. Как я и полагал, с точки зрения законов и обычаев Империи, господин Ясухару не замешан ни в чем предосудительном!
— Из-за чего же тогда весь сыр-бор? — поинтересовалась девица. — Заговор, и все такое?
— Ни о каком заговоре против нашего Государя Императора говорить не приходится! — отрезал заместитель начальника корпуса. — А что касается так называемого Императора Японии — сие не касается ни Конвоя, ни нас с вами, сударыня!
— Так вы, сударь, выходит, местного разлива карбонарий? — повернувшись к Тоётоми, хмыкнула Воронцова — прежде, чем я успел сообразить, что тут вообще к чему. — Супротив японских властей злоумышляете?
— Невозможно злоумышлять против того, кто сам зло, сударыня, — вскинув голову, отчеканил в ответ самурай. — Но, как только что совершенно справедливо отметил господин майор, вас сие ни коим образом не касается!
— У государства Российского нет претензий к господину Ясухару, — поддержал его Алексеев. — Милостивый государь, милостивая государыня, — теперь заместитель начальника корпуса обращался к нам двоим — ко мне и Милане. — Дабы развеять возможные сомнения в отношении вашего товарища, я был вынужден раскрыть вам некоторые детали расследования. Однако требую, чтобы все, здесь прозвучавшее, сохранилось в строжайшей тайне! Сие в интересах не только господина Ясухару, но отчасти и Империи! Все ясно?
— Ясно, господин майор, — поведя бровями, кивнула Воронцова.
— Так точно, — в свою очередь ответил я, исподволь косясь на жадно отхлебывавшего чай Тоётоми.
Получается что, он враг японскому Императору? Но если тот — вассал нашего, почему тогда у России к Ясухару нет вопросов? Точнее, были вопросы — и задали их, по ходу, не в самой мягкой манере — но, выходит, полученные ответы всех худо-бедно удовлетворили?
Большая политика, блин!
Ну да и духи с ней. Главное, что японец вырвался из лап Семенова — живой и, вроде бы, относительно здоровый. Так что просто порадуемся за друга!
Между тем, за окнами вагона поля и луга, перемежавшиеся утлыми деревенскими домишками, сменились рядами высоких каменных зданий. Мы прибывали в столицу.