– Она может быть ранена!
– Тем более, она бы приползла к тебе. Если она хочет остаться в стороне, дай ей такую возможность.
Ему катастрофически не хотелось признавать, что Лер права, а не признавать не получалось. Если он сейчас продолжит упрямо искать Александру, это будет чистым эгоизмом, попыткой заглушить собственный страх. Если сестра почему-то захотела пока оставаться на расстоянии, ему придется принять это.
Однако если просто сидеть и ждать, пока она объявится, можно сойти с ума. Основного задания у Яна больше не было, объект его слежки покоился в морге, поэтому сейчас его интересовало лишь одно:
– Нужно осмотреть комнату Муратова. Ты со мной?
– Естественно, – пожала плечами Лер. – Кто-то должен присматривать за тобой, пока не вернется твоя разумная половина.
Он не знал, почему она помогает ему: по приказу Назарова или по собственной воле. Он и не хотел знать наверняка, ему было достаточно того, что она рядом.
Они немного покружили по кораблю, чтобы оторваться от слежки, и вот тут пригодилось знание Лер о «Рейне». Она успела изучить лайнер куда лучше, чем охрана Золоторевой, так что даже если за ними следили, теперь это не имело значения.
– Думаю, уже очевидно, что за убийствами стоит ее охрана, – задумчиво отметил Ян. – Но как она умудрилась уговорить их на это?
Ему до сих пор было непривычно обсуждать это так открыто и прямо с кем-то, кроме сестры. Это Александра всегда его понимала, вовремя отключала эмоции, думала, как профи. Все остальные обычно пускались в сожаления о том, что люди вообще убивают друг друга. Даже Алиса, которая была часть этого мира… она никогда не умела полностью отстраняться.
Но Лер мыслила иначе, ее убийства на корабле вообще не волновали. Ян не был уверен, что это хорошо – или хотя бы нормально. Однако сейчас ему было необходимо ее непробиваемое спокойствие и ее странный взгляд на вещи.
– С ней изначально прибыли десять человек, которые прежде на «Рейне» не работали, – сообщила Лер. – Это я знаю от тех, кто плавает на корабле не первый раз. Очень полезно быть частью команды.
– И что?
– И думай.
Это тоже был не каприз одного момента, а ее постоянная черта. Черта, надо сказать, раздражающая до дрожи, но неизменная. Даже если она знала что-то важное, Лер никогда не говорила об этом прямым текстом, она заставляла окружающих самостоятельно делать выводы. Иногда казалось, что она относится ко всему недостаточно серьезно. Хотелось взять ее за плечи, хорошенько тряхнуть и, не стесняясь в выражениях, объяснить, что это не игра.
И все же Ян подозревал, что не помогут даже такие отчаянные меры. Было в Лер нечто непонятное, необъяснимое пока, однако подталкивающее к выводу, что ждать от нее обычного человеческого поведения несколько наивно.