Дважды предупредив начальника вокзала и телеграфиста о сохранении в строгой тайне своего визита и всего с ним связанного, Герасимов отбыл к себе на Гороховую. Выработанная им диспозиция предусматривала конфиденциальное подключение к расшифровке депеши Главного штаба главного криптолога Департамента полиции Ивана Зыбина[218].
Ванька-Маньяк живо мне эту цедулку раскроет, размышлял Герасимов. Ежели в шифровке действительно чисто военные сведения – завтра же ее в Берлин от греха переправлю. Ну а если нет – тогда… Тогда ничего и предпринимать нельзя, чтобы не обнаружить свой «интерес» к этому делу…
⁂
По прибытии Берлинского экспресса в Минск Новицкий, еще раз напомнив Витте и его супруге о соблюдении режима закрытых дверей, помчался искать начальника вокзала. Однако ни у него, ни у телеграфиста никаких депеш для Горюнова (Новицкий ехал по его паспорту) не оказалось. Это было странным: Новицкий не понаслышке знал о педантичности и обязательности своего непосредственного начальника. Лавров, обговаривая детали поездки, подчеркнул, что непременно телеграфирует в Минск о результатах дополнительной проверки пассажиров, будь они положительные либо отрицательные. Оставалось предположить одно: депеша застряла где-то в пути.
В привокзальной ресторации Новицкий, не решившись самостоятельно сделать заказ для страдающего желудком Витте, прихватил с собой старшего официанта – чтобы глава делегации и его супруга сами распорядились насчет ужина. Поспешая с официантом обратно к поезду, Новицкий встретил на дебаркадере прочих членов делегации, решивших поужинать на вокзале. Впрочем, посол Покотилов, увидев официанта, предпочел по примеру Витте заказать ужин на вынос и вернулся в вагон.
У служебных дверей вагона главный кондуктор поезда распекал проводников за нечищеные поручни.
– И откуда только вы, пентюхи, взялись на мою голову!? – уловил Новицкий заключительный аккорд начальственной головомойки.
В купе Витте его ждал небольшой сюрприз.
– Андрэ, простите за ради бога. Я понимаю. Что это совершенно не входит в ваши обязанности, но… Раз уж вы меня держите в вагоне на положении арестанта – может, прогуляетесь по дебаркадеру с Матильдой Ивановной? – обратился к нему Витте. – А то сидит у окошка и только вздыхает, бедная… Вы же все равно, как я понимаю, отправитесь сейчас туда «патрулировать»?
– С удовольствием, – откликнулся Новицкий. – К вашим услугам, сударыня!
На дебаркадере Новицкий по укоренелой офицерской привычке предложил было Матильде Ивановне левый локоть, однако вовремя вспомнил, что он в статском, и держать свободной для отдания чести правую руку вовсе не обязательно. К тому же слева под мышкой у него был подвешен на специальном креплении громоздкий как утюг и такой же тяжелый смит-вессон.