– Подойдите, – наконец сказал он.
Арабесса легонько подтолкнула Ларкиру, и та шагнула вперед, чувствуя, как клубок нервов, словно пчелы, роится у нее в животе.
– Мой король! – Она снова низко поклонилась. – Мы польщены возможностью получить аудиенцию у вас сегодня вечером. В частности, я благодарна за оказанную мне честь отпраздновать мой день Эвмара и, как всегда, за наше выступление.
Король Воров был одним из немногих, кто знал, что они прячут за своими масками, ибо он знал всех, кто бродил по его городу.
– Мой народ не знает покоя, – сказал Король Воров, окружавший его дым колыхался в такт голосу. – Сегодняшний вечер принесет пользу не только Мусаи.
– Конечно, мой король. Мы здесь для того, чтобы служить.
Исходящая от владыки энергия коснулась плеча Ларкиры, молчаливое одобрение ее слов. Мгновение спустя туман вокруг него рассеялся, открыв истинное обличье этого человека.
Посетителей, если им предоставлялась возможность увидеть Короля Воров без его темной личины, всегда удивляли две вещи. Во-первых, вместо того чтобы окутать себя привычной темнотой, он был одет в ослепительно белое. Обилие белого, опалы, резные кости и выбеленные шкуры животных – все это составляло элементы его замысловатой одежды. Руки Короля закрывали перчатки, а ноги украшали ботинки, и те и другие сделанные из блестящей кожи аллигатора-альбиноса, чешуя сверкнула, когда пальцы владыки обхватили подлокотники трона, не обнажая при этом ни единой полоски кожи. Экзотические белоснежные перья, словно доспехи, были пришиты к ткани на широкой груди Короля, где в центре располагался белый череп с зубами из черных бриллиантов. Головной убор закрывал верхнюю треть его лица, сплетенный из таких же материалов, вплоть до двух замысловато изогнутых рогов на макушке.
Что вело ко второй вещи, которая удивляла посетителей. Король Воров, несомненно, был самым изысканным, экстравагантным существом, которое кто-либо где-либо видел. Если у короля и были волосы, то их скрывал головной убор, и единственными видимыми другим частями его лица оставались выкрашенный в черный цвет рот и густая борода, цвет которой был неразличим среди белых и серебристых нитей, вплетенных по всей ее длине. Был ли он блондином? Брюнетом? Или рыжим? Если бы Ларкиру поймали за слишком пристальным разглядыванием владыки, боль в затылке заставила бы ее отвести взгляд. И хотя Ларкира не могла видеть глаз мужчины, она, без сомнения, знала, что он очень ясно видит ее, и из-за этого по ее спине всегда бежали мурашки.
Общий эффект, производимый белым королем, сидящем на своем черном троне, походил на ощущение, которое испытываешь, глядя на звезду, свет, окруженный тьмой, которая шептала: «