– Красота делает нас лучше, – заметил тогда Винсент, – возможно, тебе захочется рассказывать и о том, как красива ранняя осень в этих краях. А возможно, захочется ее нарисовать.
– Я не умею рисовать, – накуксилась я.
– Давай попробуем?
– Ты умеешь? Почему ты все умеешь?
Он грустно улыбнулся, приобнимая меня, коснулся губами чувствительной кожи за ухом. Учитывая, что мы сидели рядом, это было несложно, только постоянно заставляло меня краснеть. Я все не могла привыкнуть к тому, что… выходит, встречаюсь с мужчиной и, выходит, у нас с ним… чувства.
– Далеко не все, – сказал он шепотом, – но рисовать меня учили. Ты забываешь, я же из знатной семьи.
Чуть не брякнула – ну и зачем тебе я?
Все еще не верилось…
Но Винсент начал рисовать по памяти осень, и там, во сне, картина показалась мне такой прекрасной, что захотелось плакать. Внутри все натянулось звенящей струной, и я действительно разревелась, уткнувшись в плечо князю Долины. Сама не понимала, почему плачу, было такое чувство, что вся та грязь, в которой я жила и которая налипла ко мне, вдруг стала отваливаться жирными пластами, обнажая светлую сердцевину. Или, наоборот, от картины, от акварельных красок шел незримый свет, заставляя меня остро прочувствовать то, что я, выходит, жила с закрытыми глазами…
– Я хочу, чтобы ты вернулся, – прошептала я тогда. – Мне плохо без тебя, а жизнь – это не сплошной сон.
Он ничего не ответил, поцеловал меня в висок и продолжил накладывать на бумагу краски, слой за слоем, такие полупрозрачные, трепетные оттенки…
Увы, после того раза, когда мы сходили на море, он в мире людей не появлялся. Сказал, что пока что так будет лучше для меня самой. Безопаснее.
* * *
Когда мы с Габриэль подошли к знакомым уже колючим клеткам, там нас ждали братья Шезми.
– Здравствуйте, барышни, – Рокрет приветливо кивнул. – Вы на практику?
Мы закивали. А Габриэль даже сказала:
– Да, мы с Ильсой готовы.
Мы и в самом деле были готовы: одеты в штаны, рубашки и тренировочные башмаки, а на поясах по короткому мечу. Конечно, обращаться мы с ним еще толком не научились, но мастер Брист усиленно работал в этом направлении, отчего каждый вечер мы валились в кровати, как тряпичные куколки. Даже собираться у Аделаиды на время перестали. Впрочем, Альберт с видом знатока сообщил, что с наступлением зимы тренировок станет меньше, и вот сейчас, пока можно, наставник и гоняет нас.
Ригерт и Рокрет переглянулись, затем Рокрет строго сказал:
– Сейчас подойдут парни из вашей группы, тогда и объявим, у кого с кем будет пара. Уже все расчеты проведены.