Я посмотрела на Ригерта. Хотела рассказать, как оно было на самом деле, но поняла, что просто не смогу. Слишком… больно. И страшно.
– Где мы? – спросила вместо этого. – Вы знаете?
Мастер судорожно мотнул головой.
Все ясно. Он не знал. Или не хотел говорить.
– Прости нас, девочка, – повторил тихо.
Я задумалась. Осторожно шевельнулась – руки, спину вмиг прошило болью, такой яркой, до искр перед глазами.
– Мы можем освободиться? Пространство… полносвязное. Вы же сами нас учили.
Ригерт помолчал, то ли осмысливая вопрос, то ли проверяя. Затем медленно ответил:
– Здесь оно замкнуто само на себя, Ильса. Отсюда вообще невозможно выбраться.
– Так что, мы будем здесь висеть, пока не умрем?
– Или нас будут жрать по частям. Не знаю.
Он снова поднял голову, осматриваясь. Я видела, что он шевелит губами, понимала, что пытается что-то рассчитать, но…
– Сюда идут, – вдруг сказал Ригерт. – Прости.
Откуда он знал, что кто-то движется в эту камеру? Я не сразу сообразила. Тот арочный проход, который я заметила раньше и который был наполнен мраком, сделался светлее. Как будто по нему шагал некто и нес горящий факел. Правда, свет был не рыжим, а сизым. Но в любом случае что-то двигалось к нам.
Я всматривалась в темноту, разбавленную серым маревом, до рези в глазах, но по-прежнему ничего не происходило. А потом – раз! – и как будто раздернули шторы. В комнату медленно вошла девушка в нарядном платье с пышной юбкой, с тонкой талией, утянутой корсажем. Белые обнаженные плечи укрывала ажурная шаль, белая, вязанная из козьего пуха. Весь вид этой юной особы так не вязался с обстановкой, что я на миг даже позабыла о дергающей боли в руках. Перед глазами все поплыло, я проморгалась и затем только смогла рассмотреть ее лицо.
Это было самое прекрасное и совершенное лицо из всех, что мне доводилось видеть. Ни единого изъяна, ни родинки, ни оспинки. Чистый фарфор с легким, едва заметным румянцем. Тонкие брови дугами, выпуклый лоб, выразительные глаза, темные, в густых ресницах. Узкий подбородок и розовый пухлый ротик сердечком. Вне всяких сомнений, девушка была прекрасна, но, но…
Внутри зародилось щемящее чувство, что где-то я ее уже видела.
И почему… она так странно движется?
Как будто это на самом деле не живой человек, а механическая кукла с идеально вылепленным лицом и в красивом платьице с оборками.
Между тем девушка подходила все ближе и ближе. Я не могла оторвать взгляда от ее лица… и с каждым ее шагом в груди ширился и рос ядовитый, выжигающий меня дотла ком страха. Тело как будто теряло чувствительность, мир сжался до размеров комнаты, Ригерт Шезми словно исчез – остались только мы вдвоем, я – и это дивное создание, от одного взгляда на которое стынет кровь в жилах.