«Почему ты слушаешься ее?» – едва не крикнула я.
И осеклась. Он – князь Долины, он – раб. Он попросту принадлежит и духу, и Долине Сна.
– Хорошо, – хрипло сказал он.
Я поникла, уронив голову на грудь.
– Меня убейте, – прохрипел мастер Шезми, – я виноват. Отпусти ее, слышишь, ничтожество?
– Не спорьте, – сказала Флавия, – мы убьем вас обоих, правда же, братик? Но он будет убивать вас медленно, чтобы сполна насладиться вашими мучениями. Так… с кого начнем?
И облизнулась. Язык был острый, черный и нечеловечески длинный. Духу хотелось получить свое.
Я так и не поняла, откуда в руке Винсента появился нож с кривым лезвием. Он покрутил его в пальцах – я привыкла считать их красивыми, я мечтала, чтобы они гладили и ласкали меня… Но все мечты обратились в осколки – точно так же, как хрустальный кулон под его каблуком.
И, уже не глядя на меня, он шагнул в сторону Шезми.
– Тряпка, – выплюнул мастер, – ты – пустота. Хоть бы девочку пожалел.
– Она умрет быстро, не беспокойся, – негромко сказал Винсент, так, чтоб я услышала.
Не знаю, зачем я смотрела на все это. Но почему-то, помимо воли, подняла голову, встретила взгляд Ригерта. Он кивнул мне… А в следующий миг Винсент попросту загнал нож ему под ребра, по самую рукоятку.
И я не выдержала.
– Нет! Нет!!! Винсент, почему-у-у?
Что-то происходило. Мгновения как будто застыли. Я лишь успела заметить, как из меня и из убитого Ригерта выплеснулось нечто темное, вверх, до самого потолка. Это было похоже на то, как чернила льют в воду, что-то бурлящее, необъяснимое… И оно вмиг втянулось в Винсента. Он улыбнулся, поворачиваясь ко мне, какой-то вымученной, похожей на оскал улыбкой. А в следующее мгновение я уже летела в пустоту, меня толкала непреодолимая сила, и где-то далеко за спиной – нечеловеческий вопль:
– Ты-ы-ы-ы! Ты как посмел?
Потом меня с головой накрыло темнотой. Снова, уже в который раз.
Высоко над головой застыл беленый потолок лекарской. По нему разбегались трещины, и их рисунок напоминал мне раскинувшего лапки паука-сенокосца. Раздавленного. Как и я сама.
Я помнила, как пыталась подняться с пола – и не могла. А потом кто-то увидел меня, распластанную, сбежались наставники, и мастер Брист завернул меня в плащ и на руках куда-то долго нес, а я боялась лишний раз пошевелиться, потому что жутко болело плечо, и руки, и спина, а во рту было так сухо, что казалось, я перед этим жевала горячий песок. Потом воспоминания обрывались, и снова я помнила себя уже на койке в лекарских палатах. Фелиция подсовывала мне под голову пухлую руку, заливала в рот какую-то едкую дрянь, которую я не могла глотать, но Фелиция быстро сообразила, что к чему, и попросту зажимала мне нос, и тогда сглатывать получалось само собой.