– Предыдущие убийства были ритуальными, – продолжил мастер Брист, глядя уже на меня, – это кто-то из наставников. Но кто?
– А это убийство – случайное, – сказал Альберт, – или наоборот, неслучайное…
– Ильсара, – мастер Брист подошел, – я… прости, ты даже не позавтракала. Прости, что мы тебя вот так вытащили сюда. Но надо было, чтобы это сделал кто-то… не из наставников.
– Ничего, – я помотала головой, – главное, помочь.
– Ты нам очень сейчас помогла, – вставил словечко Альберт, – идем, отведу тебя в трапезную.
* * *
В трапезную… Какая трапезная, когда от одной мысли о еде начинает мутить? Да еще руки… ощущение грязи. Не то чтобы я боялась покойников, но все равно что-то, засевшее глубоко внутри, нашептывало: останки должны быть преданы земле и касаться их совершенно незачем.
– В уборную, – шепнула я, уже и не надеясь, что Альберт услышит.
Но он услышал, кивнул и, поддерживая под локоть, повел по коридору. Я совершенно не думала о том, куда мы шагаем. Мимо плыли старые стены, выложенные крупными камнями арочные проходы, мелькали какие-то лица… Наконец мы остановились перед тяжелой дверью, ведущей в нашу женскую уборную, и Альберт отпустил мой локоть.
– Ты как? Сама управишься?
Я кивнула. А перед глазами все стояло лицо Кодеуса Клайса, величественное, жутковатое и одновременно красивое, каким я его увидела, впервые попав в замок. Кто его так? За что?
– Ну иди, что ли. – Альберт нерешительно топтался на месте и явно что-то замышлял. – Тебя подождать или сама до комнаты дойдешь? Я бы советовал все-таки перекусить, или… Стой! Я тебе принесу завтрак, хорошо?
Я еще раз кивнула. Да, наверное, позавтракать будет правильно, надеюсь, меня не вывернет.
В уборной было тихо и пусто. Я склонилась над рукомойником, широким, мраморным и скользким, словно внутренности ракушки, когда оттуда выковыриваешь улитку. Открыла воду. Пузыристая струя зашелестела, скатываясь по мрамору в слив, а я… тяжело дыша, уперлась руками в края рукомойника и так застыла. В пальцах все еще жило ощущение холода, чувство, как будто человеческая плоть сделалась твердой, словно камень… Поплескала в лицо холодной водой, посмотрела на себя в зеркало. Глаза покраснели и болели. Всклокоченные волосы. Да, великие духи, кому какая разница?
И вот ведь странно. Сколько я здесь прожила, никто мне ни разу не сказал в лицо, что, мол, я – возлюбленная мастера Клайса. А стоило случиться трагедии, и столько нового о себе узнала. Тут я скрипнула зубами. Габриэль! Даже она считает, что у нас с Клайсом что-то было! Глупо-то как… И почему моя подруга верит в глупости? Или не подруга вовсе? А кто тогда – подруга?