Я замерла, не сводя с него глаз. Когда-то… Теперь казалось, что это было так давно, он говорил: не связывайся с Клайсом. Но ведь я… и не связывалась. Никогда. В моем сердце совсем другой человек, и он занял это самое сердце так плотно, что больше никому там нет места.
– Глупо тащить нож к себе в комнату, да еще и прятать под кроватью соседки. – Брист буравил меня хмурым взглядом. – Габриэль сказала, что тебя не было ночью в комнате. Где ты была, Ильса?
Я лишь покачала головой. Что, если признаться? Сказать правду? Был бы Винсент против этого, если бы мне угрожала нешуточная опасность?
И тут я поняла, что все же придется рассказать как есть. Винсент… он поймет в любом случае. И поэтому, механически сминая ткань юбки, я прошептала:
– Ночью я была на свидании, мастер Брист.
– С кем? Он сможет подтвердить твои слова?
Вот и все. Я сморгнула набежавшие слезы.
– Боюсь, в данный момент он точно не сможет ничего подтвердить.
– Отведите ее в башню, – сухо сказал Орнус Брист. А потом мне: – Я разочарован, Ильса. Очень и очень.
– Мастер!
Слезы вскипели на глазах, я протянула к нему руки, но он резко отвернулся и вышел прочь из нашей комнаты. А потом кольцо охраны вокруг меня сжалось, мир затопило черным, их кольчуги и латы были черным-черны, как сажа в печной трубе. Они подхватили меня под руки и первым делом затянули на шее какой-то жесткий ремешок, а потом поволокли куда-то. Надо сказать, бережно поволокли. Не били. Но ведь я и не сопротивлялась. А ремешок… Что ж, похоже, это та самая штука, которая не дала бы сноходцу ускользнуть в Долину Сна.
Когда меня тащили по коридорам, похоже, все ученики собрались поглазеть на убийцу, и среди прочих я увидела совершенно растерянную, потрясенную Аделаиду. В какой-то миг ко мне бросилась Гвейла Шиниас с воплем «Убийца!», но ее быстро оттеснили, за что, наверное, надо благодарить этих мужчин в черном.
Потом мы очень долго взбирались вверх по затертой и скользкой винтовой лестнице, я даже начала задыхаться, потому что сердце трепетало уже в горле. Когда наконец добрались, я увидела недлинный коридор, темный, освещенный факелами, и несколько железных дверей. Меня втащили в одну из них, мешком сгрузили на пол. Еще через несколько мгновений лязгнул, словно челюсти голодного зверя, запираемый снаружи засов.
Я осталась одна.
Уперлась ладонями в ледяной пол, заставляя непослушное тело хотя бы сесть, и осмотрелась сквозь слезы. Перед глазами плыло и размазывалось.
Деревянная лавка, небольшой стол, срубленный из плохо оструганных досок. Свет пробивался сквозь мутные стекла крошечного оконца, снаружи забранного мощной решеткой. В углу камеры стояло ведро. И гнилая солома рассыпана по полу. Вот и все, что там было.