— И за что ты настолько ненавидишь Викки? — спросила я, решив, что раз захватила инициативу в свои руки, то сейчас ни в коем случае нельзя отступать. — Что она такого сделала, что ты спустя семь лет хочешь вернуться и разрушить её жизнь? Даже если ты узнал подробности только сейчас, есть ли смысл рисковать?
— А для тебя есть смысл меня отговаривать?
Я застыла.
— Нет.
— Вот. Мы не всегда делаем то, что нам выгодно, — довольно кивнул Олег. — Иногда все же совершаем глупости, ошибки, которые могут очень дорого для нас стоить. Но я уверен в своей победе на этот раз. Твой отец и Викки когда-то очень сильно обманули меня.
— Ты же сказал, что…
— Что мы с ним не были знакомы и что он не в курсе, что сидит за столом переговоров с бывшим мужем своей жены? — уточнил Олег с таким видом, словно этот факт теперь доставлял ему удовольствие. — Да, он не знает этого. Мне кажется, для него не было совершенно никакого значения, кого именно Викки пошила в дураки, чтобы убежать к нему. Тем не менее, он прекрасно знал, что уводит женщину из семьи. И понимал, что из этой семьи она забирает всё, что может забрать. Стоит ли уточнять, что Викки провернула бы этот финт не один раз, если бы на неё кто-нибудь клюнул?
Я усмехнулась.
— Ещё б я понимала, на что именно он клюнул.
— Ну, — в глазах Олега вспыхнул хищный огонь, — не все достоинства видно с первого раза. У неё. отличная деловая хватка, — он ухмыльнулся. — Начиная с постели и заканчивая умением подкручивать финансы.
Наверное, моё мрачное выражение лица говорило само за себя. Я была не уверена, что хочу знать о том, что произошло между Олегом и Викторией, но всё-таки спросила:
— А. конкретнее? Только, пожалуйста, без ненужных деталей.
Не было похоже, что Олег настроен предоставлять эти самые детали.
— Мы с Викки были женаты ещё из университета, — протянул он. — К двадцати восьми, мне казалось, самое время обзавестись детьми, и Вика вроде даже согласилась. Я мечтал об этом ребенке и был без ума от счастья, когда она сказала мне, что беременна.
Я нахмурилась. Беременна? Не похоже на то, чтобы мой отец особенно увлекался беременными женщинами. И Викки точно не рожала.
— Она сделала аборт? — напряженно поинтересовалась я.
— Ну, не так быстро. Не опережай события, — покачал головой Олег.
Было видно, что даже сейчас, спустя семь лет, им буквально колотит.
— Мы праздновали что-то, я уже даже не помню, что, — протянул он. — Я выпил, кажется, бокал вина. Вообще-то надо гораздо больше, чтобы меня развезло, но, когда я сел за руль, почувствовал, что что-то не так. А потом — не сказать, что я особенно что помню. Когда пришел в себя, был уже в больнице с сотрясением. Викки сказала мне, что мы врезались в фонарный столб, разумеется, по моей вине, и она потеряла ребенка. Тогда он сказала, что видеть меня не может, предложила развестись, сказала, что будет требовать возмещения морального ущерба. Я тогда ни на что смотреть не хотел, отдал ей почти все, кроме родительской двушки да этой машины разбитой. Нашу квартиру, наш бизнес. Думал, подохну, но как-то выкарабкался, — Олег сжал зубы. — Не очень подходящий повод для мести, правда? Я шесть лет думал, что я сам виноват во всем, что случилось.