Максим с завистью и восхищением смотрел на Марцелла. Хотел бы сам встретить свой последний час с таким лицом!
Центурион подал знак, смолк топот подбитых гвоздями солдатских сапог, преторианцы остановились, пропуская паланкин весталки.
Священная дева вскинула руку, и рабы-носильщики тоже остановились, опустили паланкин на землю. Замерли в ожидании дикторы, застыли служанки. Змеекосая поедала глазами госпожу. Весталка отстранила поклонника и без посторонней помощи сошла на землю.
Только теперь Марцелл побледнел. Даже губы выцвели.
- Центурион, кто этот человек? - спросила весталка.
- Преступник. Осужден по закону об оскорблении величества, - отвечал центурион.
Рапортовал бойко, хотя брови хмурились, и взгляд сделался беспокойным. Как и все римляне, Квинт Септимий чтил дев Весты, но предпочел бы без помех исполнить приказ.
- Я, Амата Корнелия, освобождаю этого человека.
Центурион раскрыл рот. Такого он не ожидал. Да, по закону весталка могла, встретив на дороге осужденного, избавить его от казни. Только центурион не помнил, чтобы весталки хоть раз воспользовались своим правом. Центурион проклинал злую судьбу и свою службу. Несладко выбирать между гневом Весты и гневом императора.
Солдаты и чиновники вытянули шеи. Сразу поняли: твориться нечто небывалое, что обязательно нужно запомнить, рассказать потом детям и внукам.
Марцелл на мгновение оперся на плечо ближайшего солдата. Потом губы сенатора беззвучно шевельнулись. Максим прочитал: «Амата Корнелия». Сообразил: «Амата» - не имя. «Амата» - «Возлюбленная», так называют весталок во время их служения.
- Прости, Великая дева, - неуверенно сказал центурион. - Ты должна поклясться, что встреча с осужденным была случайной.
Ни секунды не медля, не изменившись в лице, весталка вскинула руку:
- Клянусь. И повторю свою клятву перед Великим понтификом[23].
Максим дернул бестиария за руку:
- Кто это - понтифик?
- Главный жрец.
- Догадался. Кто он?
- Цезарь Домициан.
Максим молча глотнул воздуха.
Только теперь весталка чуть повернула голову и посмотрела в глаза Марцеллу. Посмотрела так, словно он был единственным мужчиной на всей Земле. Максим невольно отвернулся. Успел подметить: змеекосая, змееглазая отворачиваться не стала.
- Этот человек находиться под моей защитой, - сказала весталка центуриону.
Тот нехотя подал знак. Конвойные расступились.
Весталка обратилась к Марцеллу ровным, спокойным тоном взрослой женщины:
- Я провожу тебя.
Максим уже знал: человек, которого провожает весталка, неприкосновенен.
Щеголь, увивавшийся возле Корнелии, скривил рот и удалился, не прощаясь. Весталка села в паланкин. Шагнули вперед дикторы, за ними последовали рабы, несшие паланкин. Марцелл шел рядом, придерживаясь рукой за планку, на которой крепился балдахин. Сенатору явно требовалась опора. Замыкали шествие служанки, непрерывно перешептывавшиеся.