Белорусские евреи никоим образом не могли понять, как их же единоверцы, забывши хирам, выдавали их. Но вскоре горько и очень горько пришлось им разочароваться в вере во взаимную приверженность даже среди своей семьи. Недаром охали они и стонали при вести о кончине Александра Павловича.
В Книге царей сохранилось предание, что Давид приказал произвести народную перепись, чтобы узнать число своих подданных. Это почему-то не понравилось Егове, и он наказал строптивого и стремившегося к знанию царя повальным мором, значительно уменьшившим численность евреев и приведшим Давида к смиренному покаянию. И вот, бывало, спросишь у еврея, есть ли у него дети. «Ну! Есть, нехай будуць здоровеньки», – ответит он.
– А сколько их?
– Я не сцитав, да и на цто вам это!
Больше не добьетесь.
Сорванцы мальчишки, особенно кантонисты, пользовались этой счетобоязнью. Напр[имер], сидит еврейка у лотка с пряниками, орехами, яблоками и другими лакомствами; к ней смиренно подходит незнакомый шалун (один или с товарищем) и начинает что-нибудь торговать, перебирая товар на лотке, схватывает, что ему понадобилось, и убегает поскорее. На крик еврейки «вай! гевальт!» за похитителем бросается вдогонку по крайней мере десяток жидов; а тот, отбежав несколько, останавливается, поворачивается к погоне и начинает считать: «Один, два, три…», указывая на каждого рукою. «На свою голову, коли б цебе хвароба!» – кричат евреи, закрывая лицо руками, разбегаясь во все стороны и прячась от сорванца как попало, лишь бы скрыться от его взора и не подвергнуться счету. Можно по этому судить, как составлялись сведения о числе еврейского населения и насколько сведения эти были верны. Было над чем задуматься администрации, когда уже официально сделалось известным, что рекрутские наборы буду производиться со всех податных состояний, т. е. крестьян и мещан без различия вероисповеданий, следовательно, и из евреев. Глубоко призадумались евреи и приуныли, глубоко призадумалась администрация и вот что придумала!
В одно очень непрекрасное, потому что, кажется, октябрьское утро мирные жители города были вдруг разбужены криком, воплем, визгом, ревом и воем голосов на улице. Сотни евреек, неодетых, в одних даже грязных рубашках, без юбок, босиком, с бритыми головами и без повязок бегали и метались по улицам в разных направлениях. Кое-где городовые полицейские десятники, гарнизонные солдаты и жандармы палками, ружейными прикладами и сабельными ножнами отбивались от них и разгоняли их подальше от себя. Суматоха страшная, и никто не знает, что это такое: пожар, наводнение, грабеж? Нет, это ни более, ни менее, как набор евреев в рекруты.