Прежде явилась кавалерия.
– Здорово, ребята! – громко крикнул князь.
– Здравия желаем, в[аше] и[мператорское] высочество! – был ответ тысячи голосов.
Но ребята были сильно утомлены, а лошади их вязли в песке и поневоле карабкались из него и не в ногу, и не в строй.
– Плохо, гадко! – кричал князь в нос.
Потянулся пехотный полк. Тут уже каждый нисколько не знающий военных экзерциций мог сказать тоже: «Плохо, гадко». Князь вышел из себя.
– Стой! – войска остановились.
– Эй, ты, толстый майор, поди сюда!
Бедный майор с кругленьким брюшком, объехавшим шарфом и на коротеньких ножках копошился в песке, пока подошел к вел[икому] князю.
Началась брань, сопровождаемая самою страшною руганью. Минут 10 несчастный майор стоял и слушал ее.
– Ну! Церемониальным маршем – ра-а-а-аз!
Майор, балансируя, как на канате, то вперед и взад, то в стороны, хотел устоять на одной ноге, протянувши другую и поднявши ее вверх чуть не горизонтально. Это никак ему не удавалось, и он, не дождавшись бесконечного «а-а-аз!», попирался ею, чтобы не упасть.
Новая ругань посыпалась снова, и кончилось тем, что майор был арестован на три дня, а князь, пообещавши всем без изъятия по 500 палок, повернул коня и бросил смотр. Кабриолет его покатил за ним, им правил какой-то артиллерийский офицер. Егерям и артиллеристам не пришлось слышать ни брани, ни угроз. Где это так вел[икий] князь мог усовершенствоваться в площадной брани? Уж, верно, не при дворе Екатерины, блистательном и изящном, не под руководством Лагарпа[141], и не в Варшаве, где нельзя было слышать ничего подобного даже от покровительствуемых им повес и сорванцов – чвартаков[142]. Там он часто любимых своих подпрапорщиков, которых называл детьми своими, ругал словами «panowie durnie, panowie osły, panowie łajdaki!», а те были рады: хоть дурни и ослы, но панове! А тут вдруг прорепетировал над бедным майором весь запас приобретенных где-то фраз. Остается предположить, что школою этою был дворец Павла Петровича, измененный после смерти Екатерины II в грубейшую казарму. Это гипотеза, но как без нее объяснить факт? Во всяком случае, кн[язь] Конст[антин] Павл[ович] был одним из таких усердных учеников, какие очень и очень редко встречаются в педагогической практике.
Не прошло и недели, и явилась мазурка с куплетом:
A Książe Konstanty wczora
W ugrzecznienia zadatek,
Witał tłustego majora
Rodowodem od matek.
(А кн[язь] Константин вчера в заявление вежливости приветствовал толстого майора родословием по матери).
Несколько позже на мотив «Как у наших у ворот» пелась и русская песенка с куплетом: