И, действительно, многие из них уже понагрели его: одни, задолжав и бросив свои просроченные паспорта, шляются по приютам, другие ушли на родину по этапу, третьи умерли. Но к ним особенно расположена хозяйка, потому что они, когда бывают при деньгах, не скупятся и частенько угощают её пивом, до которого она большая охотница.
Наконец, в дополнение ко всему сказанному, следует прибавить, что и последствия их пьянства бывают пагубны. Не говоря уже о том, что через пьянство они частенько прихварывают и попадают в больницу, но и самая смерть их большей частью бывает преждевременна.
Так, один из них, ещё очень молодой человек, год тому назад умер в нашей квартире пьяный от удара.
Другой, пропив хозяйское пальто и боясь показаться на квартиру (тогда ещё был жив Мамон), в сильный мороз забрался спать под лестницу и схватил воспаление лёгких, от которого через полгода тоже сошёл в могилу.
Третий сын музыканта первого кадетского корпуса шлиссельбургский мещанин Александр Янов чуть не кончил жизнь самоубийством. Он был самого скверного, раздражительного и придирчивого характера. Его во многих типографиях не любили и потому он частенько оставался без работы. В последнее время он, пропьянствовав подряд более месяца, пошёл искать работы, но вместо типографии попал в Обуховскую больницу в отделение беспокойных. Полежав там дня три и зная, что у товарищей должна быть получка, а при получке всегда бывает водка, он выписался из больницы. Рано было ему выписываться, он ещё не оправился окончательно, а, главное, следовало бы поостеречься, но он опять взялся за стаканчик и спустя два дня, задумался.
Никто у нас на квартире не обращал на него внимания, потому что после большого пьянства такое состояние бывает у многих. Так прошёл день. На другой день Янов выпросил у Степаныча пальто, пошёл к отцу, который кем-то служил в Александринском театре, вероятно, его там не приняли или он сам не решился явиться, только он скоро возвратился.
Возвратясь, Янов снял и отдал хозяину всю одежду, которую брал у него и, не говоря ни с кем ни слова, просидел весь вечер и всю ночь. Ел ли что Янов в этот день — не видал никто. На следующий день, часов в десять, одев на себя какой-то валявшийся под нарами бесполый сюртук, он ушёл с квартиры.
Часа в два вызвали Степаныча в домовую контору, куда из участка приведён был Янов. Он ходил в участок жаловаться, что его на квартире били: «всю ночь», говорил, «меня били».
Конечно, хозяин сказал, что его никто не бил, а что на него с пьянства нашла дурь.
— Так веди же его на квартиру, — сказали хозяину в конторе, — да смотри за ним.