Придя из конторы, Янов опять просидел весь вечер и всю ночь и все бормотал:
— Бейте, бейте, бейте! Всех не убьёте. Пойду в сыскную, все расскажу…
Спал или нет Янов в эти двое суток, и ел ли хоть что — нибудь, я не могу сказать, но на другой день, когда Степаныч положил ему на нары три копейки, он не взял этих денег.
Наконец, после обеда он опять ушёл, оставив на нарах и три копейки, и табак. Нет его час, нет другой и вечер прошёл, его нет, и ночевать он не приходил. Степаныч подумал, что он куда-нибудь скрылся, на утро сходил в домовую контору и отметил его выбывшим.
Прошёл ещё один день, а Янова всё нет. Наконец, вечером, один из наших квартирантов достал где-то «Ведомости Санкт-Петербургского Градоначальства и Санкт-Петербургской Полиции», в которых мы прочитали следующее:
«20-го февраля, в пять часов пополудни шлиссельбургский мещанин наборщик Александр Янов 27-ми лет, проходя в нетрезвом виде по Обуховскому мосту, бросился через решётку в реку Фонтанку. Он тотчас же благополучно был вытащен».
Не знаю, почему Янова признали в «нетрезвом виде» но я положительно знаю, что он последние двое суток ничего не пил, а когда ушёл с квартиры, то ему не на что было напиться.
14
Василий Павлов, молодой и высокий человек. Отец его и теперь ещё состоит биржевым артельщиком и там же находятся два его брата. Кроме того, отец Павлова имеет портерную и постоялый двор в Ямской.
Павлов сначала был отдан в ученье в наборщики, но потом, когда вышел из ученья, спился со своими товарищами, и отец, желая его исправить, определил его тоже в артельщики. Но недолго Павлову пришлось быть артельщиком. Он что-то набедокурил, его выгнали из артели и не выдали залога, который был им внесён в артель.
Тогда Павлов сошёлся опять с наборщиками и вместе с ними попал на квартиру к Степанычу. Сначала ему был здесь почёт, Павлов утверждал, что ему следует получить из артели сто двадцать рублей. И вот, во-первых, рассчитывая отчасти на эту получку, а во-вторых, на его состоятельных отца и братьев, Степаныч и в особенности его жена доверились Павлову и месяца четыре держали его на своём кушаньи и отпускали водку.
Павлов задолжал Степанычу около сорока рублей, но, разумеется, получить денег ему ниоткуда не удалось. Артель наотрез отказала ему в возврате залога, а отец и братья, хотя и давали ему понемногу, но он все получаемое от них немедленно пропивал. Тогда Степаныч отказался его кормить, на квартире же ещё продолжал держать, надеясь, что Павлов как-нибудь расплатиться. Но он прожил у Степаныча более года, а заплатить ему долг не мог. Они нигде не работал, а жил так себе около своих товарищей и, кроме того, не прочь был прихватить и чужбинки.