И замерла я, сердце только билось как заполошное. Водяной застыл. Кот Учёный рыбу есть перестал. Домовой поганки жевать. Ворон Мудрый на хвост грохнулся… Шок у нас был у всех. Попросту шок.
А тут ко всему прочему ещё и леший с клюкой моей заявился, на нас с водяным посмотрел разгневанно, да и пробасил голосом скрипучим:
— Пошто в бой вмешались?! Хорошо аспид предусмотрел, а коли нет, что тогда?!
Водяной лишь головой мотнул потрясённо, а я… я ответила:
— Лешинька, мы бы пятерых волкодлаков потеряли как минимум.
И тут из кустов сам вождь Далак вышел. Был он в ипостаси звериной, глазами кровью налитыми на меня глянул, и прорычал:
— Ведунья, мы — воины! Смерть в бою — честь для нас! А ты…
А я всё, нервы у меня сдали. И подскочив с места, я и высказалась:
— А я супротив смерти в принципе! Хотите чести — идите куда-нибудь в другом месте погибайте! А мне тут в Заповедном лесу нечего могилы городить!
Далак, в звериной форме себя хуже контролировавший, зарычал было, да только.
— И не сметь на меня рычать! — вызверилась я.
Ишь удумали! Я им Лесная хозяйка или как?! Сволочи бессовестные!
Развернулся Далак, хвостом нервно мотнул да и собирался обратно в кусты, только вот…
— Стоять! — скомандовали мы с водяным разом.
Переглянулись. И на душе чуть потеплело — всё-таки какие мы с Водей одинаковые, вот иногда так бывает, прямо родственная душа.
— Чаща! — позвала я.
— Кракен! — воззвал Водя.
Ну и пока моя чаща, спеленав волкодлака передавала его выглянувшему из-под воды кракену, я попросила лешего:
— Остальных тоже давай сюда.
* * *
Водяной у меня был сильным, а заводь эта центром его силы, от того энергии в воде данной было столько, что каждая царапина на волкодлаках светиться начинала и сияла до тех пор, пока не затягивалась рана. Только после, кракены вежливо передавали излеченных моим чащам. Те принимали аккуратно, земли не касаясь, и развешивали оборотней по ветвям деревьев — сушиться. И висели те причудливыми лохмотьями, что порыкивали гневно, но спрыгивать с деревьев не спешили.
Оно и понятно — у меня с Водей сила близкая, к земле она близкая. А земля она силу магическую, ту что противоестественна природе, впитывает как заряд молнии. От того и избегали мы соприкосновения с землей.
— Аспид бы сам излечил, — прорычал вождь Далак, аккуратно разложенный Лесей и Яриной на ближайшем к нам дереве.
— Это если силы останутся, — заметила я.
— У него останутся! — убеждённо заверил волкодлак.
Водя промолчал, лишь на миг взглянув на меня. А я что?! Что тут сказать-то?
— Вы простите нас за грубость невольную, — повинилась перед вождем. — Да только скверну Гиблого яра по-быстрому да без потерь магических излечить можно в этой заводи.