На одно надеялась, помнит он слова мои: «Так вот, аспидушка, коли услышишь треск такой — беги. Назад беги, страшно это, да и пламя не поможет».
Но стоял аспид. И стоял и стоит, не шелохнется даже. А повсюду треск страшный, звук такой, от которого кровь в жилах стынет… А он стоит! Моровиков, бадзулов и злыдней отослал, болотники с болотницами отведением воды заняты, тоже исчезли из виду, а он один стоит на месте, и ни шагу назад.
И закричать хотелось «Уходи!!!», так хотелось, что я вся как струна дрожала, перед глазами лицо его угольно-чёрное пугающее, да глаза синие, от чего-то как родные, а в душе ужас, в душе страх, в душе отчаяние…
А потом начал падать лес…
Много раз я о том читала, да никогда не видела и видеть такое, даже врагу не пожелала бы. Рвались коренья у дубов столетних, падали замертво богатыри лесные, да валились всем войском. С ними сосны вековые. О деревьях малых и говорить нечего.
Силён был удар. Страшен безжалостностью. Чудовищно страшен. Таков, что заорать хочется от бессилия, каждого дерева коснуться, скорбь искреннюю выражая, да только одна странность имелась во всем том — древопад был, но не на болотах. Каждое из рухнувших деревьев, выжженной аспидом границы не коснулось вовсе, падали гиганты так, словно на воздушную стенку натолкнулись, от того и валились в иную сторону.
И вот стоит мой аспидушка победителем!
Трясёт от негодования ведуний лесных.
Льются горькие слёзы у меня — ни за что полегли деревья. Как есть ни за что. Стали они жертвами тупой злобы и ярости. И пали как воины, отправленные в бой полоумными полководцами…
Вот на этом бой и закончился.
Из-за воды, что призвали ведуньи — болотники да болотницы окончательно в силу вошли. И теперь работа была у них кропотливая, да посильная — из леса болото творить. И не простое, а Заповедное. В деле том помощь посильную им моровики оказывали, а вот аспид с бадзулами да злыднями обход совершал. Деревья павшие огню предавал, расширяя границу охранительную да насыщая почву отравленную золой питательной. Чуть кто мешать пытался — в дело злыдни вступали, и мертвяк становился энергией, коею тоже в дело пускали. А потом и вовсе случилось странное — аспид перешёл мост, перетёр о чём-то с лешим, и призвал Ярину. Чаща моя вторая заповедная, поначалу воспрянула, а потом от аспида шаг назад сделала, да и возникла тут же передо мной. Всё верно — я её хозяйка, мне и доверие.
— Не знаю, Ярина, — честно сказала ей. — Можешь попробовать, да только об одном помни, дальше сожжённой границы тебе ходу нет.
Поклонилась Чаща Заповедная, да и ринулась — на новой своей территории хозяйничать.