В восемнадцатом мне исполнилось двадцать два года. После госпиталя я вернулся в родные места, где меня и застала гражданская. С белоказаками дрался под командованием легендарного героя гражданской войны командарма Сиверса. В двадцать втором меня и Сергея Скрябина, человека удивительно хладнокровного и мужественного, с которым мы вместе сражались за Ростов, направили в чоновский отряд донского казака Ивана Караулова. Сергей пробыл в отряде месяца два, потом его отозвала Москва. О том, что он стал профессиональным контрразведчиком, я узнал лишь несколько лет спустя.
Чоновский отряд Ивана Караулова без малого год колесил по лесам и балкам светловской округи, пытаясь ликвидировать банду сотника, а в прошлом землемера Филиппа Чухлая. Но сосновые чащобы, густые дубравы, в которых в то время вольготно чувствовали себя лоси, кабаны и косули, долго укрывали бандитов, зверствовавших по окрестным селам. В конце концов банду мы разоружили, а самого Чухлая взяли живым. Только потом ему все же удалось бежать из-под ареста. Но об этом особый рассказ.
С тех пор я в Донбассе, считай, не был. Правда, в тридцатом, когда умерла мать, приезжал на похороны. Но дальше родного поселка — ни шагу.
И вот вновь я в краю терриконов. Эти искусственные горы, похожие на египетские пирамиды, придают степному пейзажу неповторимый колорит. Терриконы долго маячат за окном вагона, как бы бегут вместе с поездом, а потом, словно бы устав, начинают отставать. Я возвращался в страну далекого детства. Щемило сердце в непонятном радостном предчувствии. Но свидание с прошлым не могло состояться: все было иным: и люди, и дома, и поля, и шахты, и копры, и терриконы. Даже небо и воздух иные.
В областном отделе НКВД в мое распоряжение предоставили архив, и я изучал его несколько дней. Найти «путеводную нить» так и не сумел. Самое серьезное из предвоенных дел — авария на станции Светлово-Сортировочная. По вине диспетчера и стрелочницы несколько цистерн, наполненных керосином, столкнулись с маневровым паровозом. И цистерны, и паровоз сгорели, пострадал машинист. Это дело слушал железнодорожный трибунал. Обычная халатность. Кто-то задремал, кто-то не расслышал команду, кто-то вовремя не смазал стрелки, и они плохо сработали.
Определенный интерес могли представлять для меня материалы последнего времени. Дело в том, что в Светловском районе стала проявлять особую активность гитлеровская агентура — ракетчики, наводившие бомбардировщики на важные объекты: на станцию, где порою скапливались эшелоны, на железнодорожный и шоссейный мосты через реку Светлую.