Я уже передал длинный поклон — назидание от родного брата ее покойного отца, который, видимо, любил непутевую племянницу и тревожился о ее судьбе. Я вновь повторил все его горькие слова, адресованные Надежде. Потом принялся рассказывать, как ноет на непогоду культя старого солдата, потерявшего правую ногу еще во время японской войны. Матвей Безбородый в беседе со мною обмолвился, что дядько Иван смастерил себе из липовой колоды «новую ногу», но что-то она ему не нравится, привык к старому протезу и новый надевает лишь по воскресеньям, когда идет в церковь. Говорил я с вдохновением.
Пришелец слушал внимательно, хитровато при этом щурился. В его умных, острых глазах жило неподдельное любопытство.
— Какие еще поклоны привез братец нашей Надежде Степановне? — спросил он, когда я выдохся на дядьке Иване.
Я повторил все с мельчайшими подробностями. Степан Степанович продолжал ухмыляться. Он не верил мне.
— Как же тебя, братик, звать? Ну вот крутится у меня на языке «Петя».
Что-то острое кольнуло под сердцем. «Случайно отгадал этот Степан Степанович мое имя, которое не знала даже Надежда, или не случайно?»
В чоновском отряде Караулова на мне лежали обязанности организации оперативной работы с уклоном на контрразведку. Приходилось допрашивать буквально всех бандитов, попавших в наши руки: и пленных, и перебежчиков, проведавших об амнистии. Многих из них потом отпустили домой. Конечно, чухлаевцы знали о моем существовании. В те бурные, богатые на события годы все было проще, менее профессионально, действовали больше по наитию, «по классовому чутью». Единственной школой для меня была война.
Молодости свойственна определенная беспечность. Отправляясь в логово банды, я не подумал о том, что могу встретиться с человеком, знающим меня в лицо.
Но Степана Степановича ранее я не встречал, это уж точно.
И тут вспомнил: «Степан Степанович Черногуз, новый начальник штаба банды!» Он появился у Чухлая с полгода тому назад. И, как ни странно, служил до этого в Красной Армии.
Так вот кого принесло на мою голову. В тот момент я пожалел, что при мне нет оружия.
— До сих пор звали Матвеем.
— Матвей так Матвей, — согласился Степан Степанович. — По мне хоть чугунком окрести, в печь бы не всунули. Что же, Матвей, ты не заодно с сестренкой, не с нами? — в голосе пришельца зазвучало что-то недоброе, ядовитое.
Я ответил зло. Если он меня опознал, то тут просто нужно уловить момент, чтобы добраться до нагана под подушкой.
— Хорошо выгребать из коморы готовый хлебушко. Но кто-то должен туда его и засыпать!