Надо признаться, я совсем потерял ориентир.
Подъехали к какой-то землянке. Лошадей привязали к длинной коновязи. Кони оседланы, только ослаблены подпруги да удила вынуты изо рта.
— Отведай теперь, племяш, — сказал Черногуз, моего угощения.
Землянка была большая. Три каганца: один при входе, два в глубине. На нарах вповалку, полуодетые, сняв только сапоги, спали люди. Их было много. Душно, воздух спертый.
— Вот так, племяш, мы и живем, — с непонятной иронией проговорил Черногуз.
«И тут ютится начальник штаба?» — подумал я.
Но у него в дальнем конце землянки, оказывается, была своя комнатка. С хорошей дверью. Зажег две свечи, достал неполную бутыль с самогоном, нарезал шашкой сала и хлеба, положил луковицу:
— Пока колесили по лесу, поди, окоченел? Грейся.
Мы выпили. Черногуз почти не закусывал.
— Посты сообщили. Надеждин соглядатай выехал за расположение один, а вернулся вдвоем. Сзади него сидел парень. Ну я и полюбопытствовал, забрел на огонек. Не помешал беседе с сестренкой?
Мне оставалось только подивиться четкости караульной службы в банде.
Черногуз неожиданно сказал:
— Ты, племяш, на Надийку особенно не покладайся. Чухлай перестал ей доверять. Баба с норовом, что выкинет через минуту, сама не знает. — И, не переводя дыхания, тем же тоном, будто это была одна мысль, одна фраза, продолжал: — А мы с тобою, Петро Дубов, можно сказать, родычи. Я женат на троюродной сестре твоего отца. Вместе с ним на «Яруге» работал. Потом скопил деньжонок, осел на земле. Знаешь, как он погиб?
«Ну вот, у меня появился родственник. Из бандитов», — невольно подумал я.
Мать, оберегая меня от ужасного, не вдавалась в подробности. «Погиб — и все». А к тому времени, когда я подрос, на «Яруге» просто забыли об Илье Дубове. Сколько погибло после него? Однажды от пожара полсмены угорело. Дважды были сильные выбросы — многих засыпало. Иных так и не откопали. А по одному, по двое — каждый месяц «прихватывало», как говорят шахтеры. Разучились на «Яруге» удивляться чужой беде.
Черногуз начал рассказывать.
— На дальних паях к концу смены чумели люди. Поднимутся на-гора, мутит их, наизнанку вывертает. Как-то утром, перед сменой, штейгер спустился в шурф, хотел посмотреть, в чем же дело. Назад выбирался, ухватился за верхнюю ступеньку — и завалился на спину. Чтобы выиграть время, Илья скинул в шурф веревку, обмотал руки портянками и сиганул вниз. Дергает оттуда веревку: «Тяните». Подняли штейгера. Пока с ним возились, про Илью забыли. Штейгер пришел в себя, сказал: «Газ». Илью извлекли лишь на следующий день.