Я был настроен оптимистичнее, более того, даже подумывал о том, чтобы привлечь Надежду в будущем к нашей работе, поэтому назревающие события рассматривал как своеобразные суровые для нее испытания. Борзову я сказал, что постараюсь проверить Надежду.
— Ну-ну, как знаете, — недоброжелательно отозвался Андрей Павлович.
Мы разрабатывали несколько вариантов предстоящей операции. Самым уязвимым был план ликвидации многочисленной группы. Дать им свободу действий? Растекутся. Не уследишь — не соберешь. Брать всех на месте высадки? Вариант надежный, сулит в будущем полное спокойствие. Но самый ли рациональный? Я считал, что в любом случае спешить не стоит. У нас есть ключ к шифру Сугонюка, значит, можно контролировать его следующие передачи. Подождать хотя бы первой информации: «Прибыли на место. Все благополучно». И брать только после этого.
— Где и как? — поинтересовался Борзов. — В доме Сугонюка врасплох не застанешь. А тут нужна ювелирная работа. Как только Сугонюк подаст все условные сигналы, уберем его без шума. Парашютистов перехватим во время приземления.
— А если не впишутся в клеверище, разлетятся? Один преждевременный выстрел — и всполошим раньше времени, — отстаивал я свой вариант.
— И все-таки большую группу будем брать на месте, — решил Борзов. — Аппетиты, Петр Ильич, надо соразмерять с возможностями. Иногда синица в руке лучше журавля в небе. Не забывайте, есть еще группа Переселенца, которую мы не можем выявить довольно продолжительное время. Вам же придется ею заниматься. Если прибывает группа «Есаул», то кто-то из них, вне сомнения, знает, где искать «мистера Икса».
Ночь тревожных ожиданий. На каждый пролетающий самолет думали: «Он!» И к утру от этой нервотрепки все невероятно устали. Перед утром Борзов пригласил меня подышать свежим воздухом.
— Если что, то нас позовут.
Он накинул на плечи шинель, и мы вышли из машины, где у нас был оборудован временный штаб. Я чувствовал, что Борзов хочет что-то сказать мне, и не ошибся.
— Помнишь, Петр Ильич, при каких обстоятельствах замолчал Сынок перед войной? Весь апрель и май от него не было вестей. Оказывается, в ведомстве Канариса была обнаружена утечка важной информации. Начались поиски советского разведчика в своей среде. Это и заставило Сергея замолчать. С началом войны поиски возобновились. Они, по всему, привели к каким-то выводам, пока, на наше счастье, приблизительным. Буквально на днях Сынок прислал такое сообщение: «Есть сведения, что русский разведчик, сумевший проникнуть в военную разведку, работал ранее в Донбассе. Идет повальная проверка всех, кто бывал в России, кто имел какое-то отношение к Донбассу». Это, Петр Ильич, — обратился ко мне Борзов, — клич о помощи. По документам, наш Сынок перебрался в Германию вместе с бароном Менингом еще накануне мировой войны. Но фон Менинг обращался в Международный Красный Крест с просьбой разыскать в России его жену и сына.