— Я просто подумала, что такому старому вампиру не понравится, если ему будет хамить еда.
— Старому? Хамить? Еда? Так, давай по пунктам — почему ты решила, что я старый?
Я, все еще не открывая глаз, поморщилась, потому что устала от вопросов.
— Не знаю, просто по вам же видно, что вы очень-очень старый вам…носитель, — язык определенно мой враг. Только когда сказала, поняла, что для существа, которое прожило несколько веков, мои слова могут быть обидными. Помню, что на лекциях упоминалось, что у вампиров свое отношение к возрасту.
Виновато посмотрела на вампира.
— Простите, я не это имела в виду. В смысле, вы, конечно молодо выглядите, но… — вот что несу?
Мои попытки извиниться прервал его заливистый смех. Игристый, настоящий, почти живой.
— Обворожительно! Тебе стыдно, действительно стыдно. Поверить не могу! Хорошо, я понял, что ты имела в виду. Давай дальше, а в чем, по-твоему, хамство?
— Я грубо с вами разговаривала, даже ваш друг испугался, — и снова виновато на него покосилась.
На лице Амадея застыло удивление. Если бы я не изучала вопрос вампиров, то поверила бы. Но я знала, что вампиры прекрасные актеры, поэтому не поверила его удивлению. Хотя выглядело мило. Он, правда, старался убедить меня в том, что мои слова его удивляют. А с вампирами — это почти что признак уважения.
За время паузы его удивление стало еще больше. Тонкие брови почти достали до линии волос.
Я улыбнулась:
— А вы милый!
Я ожидала чего угодно в ответ на мой комплимент. Флирта, его смеха, может, даже секса. Или внезапного укуса в вену. Но не этого…
Амадей резко вскочил на ноги и отпрянул от меня на пару шагов. Выражение его лица стало странным, растерянным, не верящим.
— Что, тоже неприятно, когда называют 'милым'? — с усмешкой поддела я.
Руки вампира безвольно опустились, бокал упал на ковер. Плечи поникли, лицо стало расслабляться, теряя всякое выражение. Только глаза горели каким-то лихорадочным блеском. Мне вспомнилось, как Антон рассказывал про фокусы, которые творят со Светой другие вампиры. Как ей бывало больно от непонятного воздействия некоторых носителей, как ее корежило на полу в приступах.
Я внимательно посмотрела на зеленоглазого и подумала, что на него, может быть, сейчас тоже так воздействуют, просто многовековая практика научила его контролировать внешние проявления боли. Или сейчас с ним проделывают какой-то другой фокус. И… я испугалась. Голодный вампир никогда не откажется от свежей крови. А если этот старый, голодный вампир выронил бокал — случилось что-то действительно страшное. У вампиров свои законы, свои правила, которые далеко не все известны в мире людей. Но это правило я знала. Читала про то, как некоторые вампиры от голода пьют кровь у трупов, хотя такая кровь для них, как морская вода для нас. От голода носитель может пойти на все что угодно, а если у этого разжались пальцы…