– А ты разве не на трибунах?
– Нет, красавица! Я немного… повздорил с ребятами из команды номер один.
– Только не говори мне, что у тебя снова долги! – с ужасом воскликнула Либертэ.
Синабр положил руку на сердце и торжественно произнес:
– Жизнью клянусь, что нет! Всеми тремя ножами. Могилой моей матери! Помнишь, я уже говорил тебе об этом в «Бродячем кафе». С глупостями покончено. Молю, скажи, что веришь мне, спасительница!
– Да, Синабр, я тебе верю, – прошептала Либертэ. Лясникам ответил ей воздушным поцелуем.
– Либертэ, дорогая! К несчастью, эти ребята не так снисходительны и милосердны. Они не хотят поверить, что я изменился.
– Невежи и грубияны, – пробормотала Либертэ, вспомнив, как вел себя Лакжи.
До них донеслись крики и аплодисменты. Откуда-то сверху раздался голос Жюля Верна, усиленный громкоговорителями: «Сегодня на арене две команды будут сражаться за право участвовать в испытании. Им предстоит бороться с быком, который выглядит совсем не так, как вы думаете».
– Это что, коррида? – уточнила Либертэ.
– Можно и так сказать, – загадочно произнес Синабр. – Пойдем. И он прошел сквозь маленькую дверь, скрытую от чужих глаз.
Либертэ последовала за ним, и они оказались во дворе Ла-Виллет. Место было не узнать. Огромную площадь занимал наскоро выстроенный деревянный амфитеатр. Синабр повел Либертэ под трибуны. Согнувшись, они прошли в темноте несколько метров, пока не обнаружили ящик, на который можно было присесть. Напротив зияла гигантская щель, через которую было отлично видно арену. В центре стоял фонтан со львами, прямо над ними громко кричали и топали ногами зрители. Наконец появились обе команды. Сидя совсем рядом с Синабром, вдыхая аромат дерева, Либертэ чувствовала необыкновенное воодушевление. Как же это здорово – тайком пробраться на Игры! До них вновь донесся чуть приглушенный голос Жюля Верна. Почетный гражданин Лариспема представил участников обеих команд и объявил:
– Граждане, гражданки и гости нашего города! Сейчас на эту арену выйдет бык. Прошу, аплодисменты!
Либертэ вытаращила глаза.
– Что это? – только и смогла произнести она.
* * *
– Сейчас я разделаюсь с тобой, и на сегодня всё! Последняя луковица, лежащая на дне корзины, никак не отреагировала на слова Натанаэля. Тот повернул голову вправо и влево, стараясь размять затекшую шею, взглянул на часы, висевшие на кафельной стене. Если он быстро приберется, может быть, даже успеет на бойни. Кармина убедится, что он парень не промах.
Сметая шелуху со стола в мусорный бак, Натанаэль думал об Играх. Что же придумали Верн и Фиори? В Лариспеме сейчас только об этом и говорили. Жители делали самые смелые предположения, бились об заклад, чья догадка окажется верной. Натанаэль с удвоенным усердием вытер стол и облегченно вздохнул. Оставалось переодеться, и можно бежать к трамвайной остановке. Он бросился в раздевалку, на ходу развязывая фартук, и тут в дверь постучали. Открыть? Но лавка уже полчаса как закрыта. Если кто-то не успел купить свиных ребрышек, пусть готовит себе на ужин овощной салат. Натанаэль принялся шнуровать ботинки, но в дверь снова постучали. Мальчишка выругался. Стоит ли обслуживать клиента, раз уж ты еще на работе? Что бы на это сказала Кармина?