Самый счастливый человек на Земле. Прекрасная жизнь выжившего в Освенциме (Яку) - страница 14

Ни на какой завод в Дессау мы, конечно, не поехали. Ведь бегство из Германии было нашим единственным шансом на спасение. Мы развернулись и помчались прямо к границе. Мама с сестрой, оставшиеся в Лейпциге, через какое-то время должны были последовать за нами – в Бельгию.

В приграничном городе Ахене мы встретились с человеком – кажется, раньше он был обычным контрабандистом, – который за определенное вознаграждение нелегально вывозил людей из страны, и заплатили ему за то, чтобы он доставил нас из Германии в Бельгию. Оставив арендованный отцом автомобиль, мы сели в его машину и всю ночь ехали по лесной дороге, направляясь к самому малонаселенному месту возле границы. Спать не хотелось, в голове билась одна-единственная мысль: получится – не получится?

И – стоп! Приехали. Но куда? Вместо Бельгии мы почему-то оказались в Нидерландах. И нам ничего более не оставалось, как внимательно выслушать инструкции нашего перевозчика, стоя на обочине дороги, где мы встретились с семью другими беженцами. На словах план выглядел простым: скоро мимо будет проезжать грузовик с установленным на нем прожектором; как только он проедет, мы должны изо всех сил мчаться через дорогу, чтобы не попасть в луч прожектора – иначе нас засекут. А после пересечения границы не снижать скорость до тех пор, пока не окажемся в десяти километрах от Нидерландов. Тогда уже, по закону, мы будем находиться на территории Бельгии, которая принимала все больше беженцев, в то время как многие из бежавших в Нидерланды евреев были депортированы в Германию.

Та судьбоносная дорога была широкая, очень качественно построенная – таким дорогам завидовала в то время вся Европа, – она возвышалась метра на полтора над проходящими вдоль нее дренажными канавами. В такой канаве мы и ожидали своего шанса сбежать. Когда ждешь, время тянется мучительно долго. От волнения я весь вспотел, боялся, что ничего не выйдет, но отец был совершенно спокоен. Он сказал, чтобы я все время держался поближе к нему: если что-то пойдет не так, он схватит меня за руку. Ждем…

За доли секунды отцу пришлось принять решение: повернуть назад в Нидерланды или бежать дальше, подвергнув опасности всех, кому повезло больше.

Ночную тишину нарушили звуки. Все более и более громкие. Приближается! Едет! В ушах грохот, свет от прожектора слепит глаза, сердце бешено колотится. Я почувствовал, как чьи-то пальцы ухватили меня за пояс. «Отец, – подумал я, – боится потерять меня в суматохе». Грузовик проехал – и мы рванули через дорогу. Вот уже и дренажная канава на бельгийской стороне. И о ужас! Я увидел, что вцепившийся в меня человек вовсе не отец, а какая-то женщина. Он замешкался, помогая одной из женщин выбраться из канавы на дорогу, и был как раз на ее середине, когда его настиг свет прожектора. За доли секунды отцу пришлось принять решение: повернуть назад в Нидерланды или бежать дальше, подвергнув опасности всех, кому повезло больше. Он выбрал первое. Вот такой человек был мой отец…