Подошла к темным портьерам.
– Можно? Здесь не хватает солнца.
– Как пожелаете, – раздался в полумраке приятный голос Кристофера. – Я уже говорил – все, что находится в этой спальне, ваше по праву рождения.
Лорд Даркстоун подошел к окну и помог мне отбросить тяжелую ткань. На мгновение наши руки соприкоснулись, что заставило меня ощутить томительную неловкость. Следом вспыхнуло раздражение. Прежде наше общение с лордом Даркстоуном было менее тактильным. Теперь я просто не понимала, что происходит. Кристофер словно изменил правила игры, но забыл сообщить об этом. В особенности настораживало его желание завершить отбор и распрощаться с невестами.
Яркие солнечные лучи развеяли флер таинственности покоев Алдара Даркстоуна. Фрески на стенах по-прежнему впечатляли, но это была всего лишь потрясающая декорация.
– Интересная комната, – пробормотала я.
Пальцы скользнули по глянцевой поверхности старинного бюро, на котором не обнаружилось и следа пыли. Рядом стоял книжный шкаф. Томики в нем были преимущественно в серых переплетах, а серебристые руны намекали на наследие древней магии.
– Не боитесь держать в замке запрещенную литературу?
– Лунная магия в нашем мире никогда не находилась под запретом. И не нужно так скептически улыбаться…
– Мой отец был лунным жрецом. Последним жрецом рода. Это наталкивает на определенные выводы.
– Это называется эволюцией, – с улыбкой парировал Кристофер. – У моих предков не было выбора. Когда колодец открылся, а в Даркстоун прорвались первые тени, мой прапрадед обратился в Лунор с просьбой о помощи. Но лунные жрецы занимались спасением собственных земель и храмов. Магия луны являлась привилегией избранных, только их оказалось слишком мало, чтобы спасти наше королевство от теней. Когда стало ясно, что помощь не придет, у моей семьи осталось два выхода: погибнуть, защищаясь, или же попытаться договориться. Даркстоуны выбрали жизнь. Первый лорд Даркстоун, принявший тьму, прожил после этого всего три года, однако этого времени хватило, чтобы дать жизнь первым темным колдунам и ведьмам. За это время у него родилось пять детей.
– Провел отпущенные годы с пользой, – пробормотала я.
Не знаю, что меня поразило больше: невозмутимость, с которой Кристофер рассказывал о трагической судьбе своего предка, или его желание со мной поделиться.
Пора привыкать, что теперь я тоже Даркстоун.
– Даркстоуны всегда были большой семьей. Однажды родовой замок наполнится детским смехом, а по коридорам будет раздаваться топот неугомонных ног. – Глаза Кристофера мечтательно затуманились.